Научная фантастика — особый род искусства - [84]

Критика отмечала некоторое однообразие и суховатость Ефремовских персонажей. В «Рассказах» особенно чувствуется подчиненность изображения человека приключенческому сюжету и научно-фантастической идее. Тем не менее уже в «Рассказах» Ефремова заинтересовал облик романтиков новой формации, лишенных броских атрибутов традиционного героя приключенческой фантастики, обыкновенных людей, разгадывающих необыкновенное в природе. Наука не столько помогает преодолевать препятствия (что типично для романов Жюля Верна), сколько сама служит предметом поисков (как это характерно для Уэллса). При некоторой экзотичности фона (дань традиции Р.Хаггарда и Д.Конрада) автор дает самой необыкновенной гипотезе обыкновенное будничное обрамление. В отличие от довоенной советской фантастики действие в рассказах Ефремова чаще всего происходит в нашей стране. Романтический сюжет развертывается в реалистических бытовых обстоятельствах. Нередко в рассказ включались дневниковые записи какого-нибудь конкретного маршрута. (Ефремов руководил тремя палеонтологическими экспедициями в пустыню Гоби, путешествовал по Уралу, Сибири, Средней Азии).

«В первых рассказах, — вспоминал он в статье „На пути к ‚Туманности Андромеды’” — меня занимали только сами научные гипотезы, положенные в их основу, и динамика, действие, приключения… главный упор делался на необыкновенном в природе… Пожалуй, только в некоторых из них — как „Катти Сарк”, „Путями старых горняков” — я заинтересовался необыкновенным человеческим умением»[282] Е.Брандис и В.Дмитревский справедливо писали, что уже в ранних рассказах «акцент переносится с романтики приключений на романтику творческого труда… Обычную интригу вытесняет научный и логический анализ… приключенческий сюжет часто заменяется… приключениями мысли».[283]«Рассказы о необыкновенном» были переходной ступенью от фантастики научно-приключенческой и популяризаторской к более высокому типу фантастики — приключениям мысли.

Умение остро видеть мир и увлеченность суровой романтикой странствий воспитаны были в Ефремове богатым жизненным опытом: поход через Перекоп с авторотой 6-й армии («демобилизовался» в 1921г. в возрасте 14 лет), специализация в области палеонтологии под руководством академика П.П.Сушкина, затем увлечение морем (плавал на Каспии, на Дальнем Востоке, «между делом» получил диплом судоводителя) и, наконец, наука: многочисленные экспедиции и камеральные исследования, где Ефремов проявил себя ученым широкого профиля. Он — доктор биологических наук, палеонтолог и геолог, эрудированный, творчески мыслящий философ-историк. Прежде всего историк.

Разносторонние интересы и занятия научили Ефремова видеть единство мира в многообразии природы и целостность знания в развеетвлении наук. Все его творчество — «Рассказы о необыкновенном» (1944-1945), историческая дилогия «Великая дуга» («На краю Ойкумены», 1949 и «Путешествие Баурджеда», 1953), первая космическая повесть «Звездные корабли» (1947), социально-фантастический роман о коммунизме «Туманность Андромеды» (1957), «Cor Serpentis» («Сердце Змеи», 1950) научно-психологический и фантастико-приключенческий экспериментальный, по определению автора, роман «Лезвие бритвы» (1963), философско-фантастический роман «Час Быка» (1969) — единая цепь, в которой каждый этап — новая ступень научно-художественного освоения «реки времени» — так названа одна из глав «Туманности Андромеды». Но это также и тема всех крупных вещей писателя — тема времени как диалектического процесса — от зарождения жизни и разума до высочайших вершин, на которых разум переделывает породившую его природу и перестраивает самого себя.

В «Великой дуге» наука уже не часть экзотического фона, какой она еще предстает в рассказах, но инструмент реконструкции прошлого причем не только внешнего облика, но главным образом тех внутренних линий, которые связывают прошлое с настоящим и будущим. В «Туманности Андромеды» наука выступает, как решающая сила безостановочного совершенствования общества и главное направление творческой деятельности, а в «Сердце Змеи» и «Лезвии бритвы» — и как средство перестройки человека.

2

Ефремовым создана новая отрасль естествознания — тафономия, объединившая биологическую и геологическую стороны палеонтологии (фундаментальный труд Ефремова «Тафономия и геологическая летопись» в 1952г. отмечен был Государственной премией). Как ученый Ефремов применил диалектико-исторический метод для выявления взаимодействия живой и неживой природы. Как писатель он впервые продемонстрировал фантастический домысел, свободно распоряжающийся выводами многих иногда далеких друг от друга областей знания.

Большой интерес и острую полемику среди фантастов вызвала ефремовская концепция инопланетного разума и возможности посещения Земли пришельцами из космоса. Ефремов считает, что разум — продукт слишком редкого совпадения благоприятных условий, чтобы можно было ожидать близкого соседства разумных существ. Возрастающее число отрицательных данных неуклонно уменьшает, например, надежду на существование братьев по разуму в пределах Солнечной системы. На Марсе ни наземные наблюдения, ни фотографирование, с автоматических ракет, не подтвердили некогда зарисованной и даже заснятой (с Земли) геометрически правильной сети каналов. Не подтвердилась и гипотеза астрофизика И.Шкловского об искусственном происхождении спутников Марса.