Натюрморт с яблоками - [14]

— Кажется, успеваем, — сказала Алина. — Ричард ждет нас ровно к пяти. А этот Игнат, я вижу, и тебя достал. Что, выцыганил монеты?

— Его зовут Игнат? — спросил Дмитрий.

— Он тут известная личность, — ответила Алина. — Злой как черт. Задирает всех подряд. Но подают. Знаешь, как он меня назвал однажды? Мадам вечернего тумана. Представляешь? Сейчас вспомню… «О, Мадам вечернего тумана! Придержите шаг ваших очаровательных ножек. Я вам поведаю историю о том, как простая деревенская девушка нашла своего принца.» Ну каково такое услышать?

— По-моему, замечательно.

— Я обычно обхожу его стороной, но иногда забываюсь и сталкиваюсь с ним нос к носу. И тогда-то я рискую в полной мере ощутить на себе острый его язык. В прошлом месяце я была свидетелем такой сцены, — молодая девчушка напоролась на коляску и ушибла себе колено. А Игнат отпарировал ей незамедлительно: «Мадмуазель! Глядите себе под ноги. Не надо витать в облаках, там ничего нет, кроме обмана. Привыкайте к обману людскому, раз уж вы родились на земле.» Вот что он ей сказал. Почему бы тебе не сфотографировать его? Занимательный типаж. А?

— Пожалуй, — согласился Ли-Маров.

— Я сказала Гроссу, что ты известный фотохудожник.

— Известный?!

— А разве нет? Если ты живешь у друга на даче и питаешься одной картошкой, это ни о чем не говорит.

Вскоре они прибыли на место. Алина толкнула дверь из кованных железных прутьев. Бизнесмен Ричард Гросс встретил их в своем кабинете. Улыбчивый, невысокий, худощавый, лет тридцати пяти, с зачесанными назад светло-русыми волосами.

— Здравствуйте! Очень рад встрече, — сказал Гросс с едва заметным европейским акцентом. — Много слышал о вас от Алины Андреевны.

После короткой церемонии знакомства, приступили сразу к делу. Рамки с фотографиями были извлечены из пакетов и разложены на диване и на полу. Дмитрий захватил ровно десять фотографии. Ричард внимательно оглядел их, темные сливовые глаза его блестели. Он усадил гостей за столик, велел секретарше принести кофе.

— Что ж, — произнес он удовлетворенно, — хорошего мастера видно сразу. Я бы приобрел, уважаемый Дмитрий, все фотографии, что вы принесли. Сколько бы вы хотели за них получить?

— Честно говоря, я еще ни разу не продавал своих снимков, — признался Ли-Маров.

— В самом деле? А на что вы живете тогда?

— Так. Печатаюсь в разных журналах.

— Гм… — проговорил бизнесмен раздумчиво. — Что вы скажете, если за каждую фотографию я заплачу вам двести долларов?

Дмитрий уставился на собеседника.

— Уверен — ваши произведения стоят дороже, — продолжал Гросс, — но я испытываю сейчас некоторые финансовые затруднения. Если вы найдете другого покупателя, могущего заплатить вам больше, я готов уступить.

— Он согласен, — вмешалась тут Алина.

— О, кей! — Ричард удовлетворенно улыбнулся. — В России я встречал уже несколько художников, очень самобытных и скромных. Буду рад, если в дальнейшем могу быть вам чем-то полезным.

— Спасибо, — пробормотал Дмитрий.

— А не могли бы вы подарить мне один из ваших каталогов? — спросил бизнесмен.

— Боюсь, что это невозможно, — сказал фотограф. — Я много странствовал по свету и все каталоги растерял, но то были скорей всего сборники, совместно с другими авторами.

— Вот как? Очень жаль. Художнику такого ранга как вы, необходимо иметь солидный альбом. У вас есть ученики?

— Нет.

— Почему?

— Гм… Я сам еще учусь.

— Вы слишком скромны. А скажите-ка, Дмитрий, если не секрет, сколько фотографий вы поместили бы в своем будущем альбоме?

— Около ста.

— Вы считаете, что все снимки будут равноценные?

— Нет, конечно. Но все они мне дороги. Это результат моего двадцатилетнего труда. Удачных снимков у меня было гораздо больше. Я сделал жесткий отбор и все, что считал второстепенным, выбросил. Но через несколько лет, из того, что имею, останется уже третья часть.

— Почему?

— Время идет, я становлюсь строже.

— Значит, время идет художнику на пользу?

— Не всегда. Порой опыт подводит, и я выбрасываю не самое худшее.

— Если я вас правильно понял, — Ричард Гросс лукаво взглянул на Дмитрия, — лет этак через двадцать вы оставили бы себе лишь одну фотографию? Так?

— Пожалуй.

— И какую бы оставили? — допытывался бизнесмен. — Из тех, что имеете. Представим, что двадцать лет минуло. Какая же это фотография? Только честно.

— Три яблока, — сказал фотограф.

— Три яблока? Натюрморт?

— Да.

— Этакий вы хитрец! — рассмеялся Ричард. — А ведь не предложили его мне. Похвально! Я бы на вашем месте тоже так поступил. У каждого художника, как у артиста, есть свой коронный номер, главное произведение. Я вам предлагаю, Дмитрий, сделку. Своего рода, сделку века, если хотите. Я покупаю ваш натюрморт. Я его не видел, но, тем не менее, я покупаю ваши яблоки, Дмитрий, за тысячу долларов. Хотя у меня финансовые затруднения, я готов, как говорят у вас в России, затянуть туго пояс. И рискнуть. Согласны?

В комнате повисла пауза. Алина удивленно глядела то на Дмитрия, то на мистера Гросса.

— Заманчивое предложение, не так ли? — произнес американец и откинулся в кресле.

— Нет, — сказал Ли-Маров, — та фотография не продается.

— Вы не хотите ее продать за тысячу долларов?! — удивился Ричард. — Почему?