Натуралист на Амазонке - [10]

Глава II ПАРА

Болотистые леса Пара. — Португалец-земледелец. — Загородный дом в Назарете. — Жизнь натуралиста на экваторе. — Сухие девственные леса. — Магуари. -Уединенные протоки. — Коренные жители

Прожив около двух недель в росинье м-ра Миллера, мы услыхали о другом сдающемся внаем загородном доме, похожем на этот, но расположенном гораздо удобнее для нас — в деревне Назарет, за полторы мили от города и у самого, леса. Владельцем дачи был старый португалец по имени Данин, который жил на своем черепичном заводе в устье Уны, небольшой речки, протекающей в двух милях ниже города Пара. Мы решили пройтись туда по лесу, хотя нам говорили, что дорога длиной в 3 мили в эту пору года едва проходима и до Уны много легче добраться на лодке. Однако мы были рады возможности уже теперь пересечь этот богатый болотистый лес, которым так восхищались с палубы судна, и в одно прекрасное солнечное утро, около 11 часов, получив необходимые сведения о дороге, отправились в путь. Впоследствии эта часть леса стала одним из самых любимых моих мест. Я расскажу о том, как прошла прогулка, о первых моих впечатлениях и приведу некоторые замечания о растительности. Лес этот очень похож на большинство низменных лесов, и потому описание может быть отнесено ко всем подобным лесам.

Выйдя из города, мы пошли по прямой пригородной дороге, которая проложена по насыпи, возвышающейся над уровнем окружающей местности. Почва по обе стороны от дороги низменная, болотистая, однако на ней было построено несколько просторных росиний, утопавших в великолепной зелени. Миновав последние из них, мы добрались до места, где в 5-б ярдах от края дороги стеной поднимался высокий лес, футов, вероятно, на 100 в вышину. Лишь кое-где проглядывали стволы деревьев — стена леса от земли и до вершины была почти сплошь покрыта разнообразной драпировкой из лазящих растений самых ярких зеленых тонов; цветов почти не было видно, лишь кое-где алел, точно звезда, среди зелени одинокий страстоцвет. Низменная полоса между стеной леса и дорогой была одета густыми зарослями кустарников, среди (которых особенно многочисленны были колючие мимозы, покрывавшие прочие кусты на манер английской куманики.

Другие карликовые мимозы стлались по земле у самого края дороги; стоило нам по пути слегка задеть их ногой, как они словно бы сжимались. Кассии с их изящными перистыми листьями и яркими желтыми цветами преобладали среди низкорослых деревьев; деревянный аронник рос группами вокруг болотистых ложбин. Надо всем этим летали яркие дневные бабочки в большем количестве, чем вы видали где-либо до сих пор: одни (Callidryas) были сплошь оранжевые или желтые, другие (Heliconia), с сильно удлиненными крыльями, горизонтально носившиеся в воздухе, были черного цвета с синими, красными и желтыми узорами. Один великолепный вид (Cotaenisdido), зеленый, как трава, особенно привлек наше внимание. Поближе к земле летало много других, более мелких и очень сходных с нашими английскими, видов, привлекаемых цветами многочисленных стручковых и других кустарников. Кроме бабочек и стрекоз, других насекомых здесь мало; стрекозы по форме сходны с английскими видами, хотя иные из них и бросались в глаза своим огненно-красным цветом.

То и дело останавливаясь, чтобы осмотреть что-нибудь или чем-нибудь полюбоваться, мы все-таки продвигались вперед. Дорога стала слегка подниматься в гору, а почва и растительность внезапно переменились. Заросли здесь состояли из трав, низкорослой осоки и других растений с листвой более мелкой, нежели у растительности на влажных почвах. Лес, выросший вторично, состоял из невысоких деревьев с блестящими темно-зелеными листьями, общим своим видом напоминавших лавры и другие вечнозеленые растения наших английских садов. У иных из них (Melastoma) листья были испещрены изящными жилками и покрыты волосками, другие (мирты), рассеянные по лесу, имели листву более мелкую, но вследствие своей немногочисленности не могли существенно изменить характер леса в целом.

Мы замешкались в пути, и солнце стало палить немилосердно. День был ясный, на небе ни облачка. То был один из тех чудесных дней, которые возвещают начало сухого сезона. Песчаная почва излучала тепло, и это было заметно по колебанию воздуха над ней. Мы не видели и не слышали ни зверей, ни птиц, лишь под купы раскидистых деревьев забралось несколько измученных жарой коров из имения, к которому спускалась тенистая тропа. Земля чуть ли не горела у нас под ногами, и мы поспешили в тень леса, который виднелся неподалеку впереди. Наконец мы вошли туда, и как стало нам легко! Мы оказались на довольно широкой тропе или аллее, где ветви деревьев скрещивались над нашей головой и отбрасывали восхитительную тень. Сначала лес был молодой, густой и совершенно непроходимый; землю нe покрывали трава и кустарник, как в лесах Европы, а устилал ковер плаунов. Постепенно картина начала меняться. Мы понемногу спускались с сухой песчаной возвышенности в болотистую низменность; в лицо нам повеяло прохладой и тем запахом плесени, который исходит от гниющей растительности. Деревья теперь стали выше, подлесок реже, и мы уже могли заглянуть в чащу по обе стороны от нас. Лиственные кроны деревьев, среди которых вряд ли случалось увидеть сразу два экземпляра одного вида, находились теперь где-то высоко над нами, словно в другом мире. Лишь изредка в просвете на фоне ясного синего неба виднелся узор листвы. Одни листья имели форму кисти руки с большими растопыренными пальцами, другие были изящно вырезаны или имели перистое строение, как листья мимоз. Внизу стволы деревьев были повсюду связаны между собой