Наташа ; Новая повесть о Ходже Насреддине - [12]
ГЛАВА 8
— Откуда взялся этот оборванец? — над лежащим человеком, одетым в лохмотья, склонились две бритые головы. Алексей медленно приходил в себя. Сквозь затуманенное сознание до него словно бы издалека доносился шепот стоявших рядом людей.
Алексей едва сдерживал стоны, чувствуя боль во всех мышцах, от резкой слабости он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. С трудом он приоткрыл тяжелые веки — высокое голубое небо простиралось над ним. Внезапно его закрыло какое-то темное пятно, которое постепенно приняло очертания мужской головы. Алексей попытался спросить, где он, но лишь с трудом шевельнул запекшимися искусанными губами.
— Послушай, Мефос, он будто бы очнулся, — и снова невнятный шепот, периодически заглушаемый каким-то гулом и звоном.
Кровь пульсировала в висках, сквозь глухую пелену полусознания жизнь возвращалась. Из обрывков доносившихся до него фраз Алексей понял, что о нем говорят, как об единственном сыне Верховного жреца Пентсуфра, который несколько месяцев тому назад отправился в паломничество и исчез вместе со своими спутниками… Его уже считали погибшим и поэтому неожиданное его появление удивило нашедших его людей.
— Нужно срочно сообщить Верховному жрецу, — донеслось до него, и в очередной раз темная мгла окутала сознание.
Очнувшись, Алексей понял, что его медленно и осторожно куда-то несут. Послышался скрип открывающейся двери, и небольшая процессия с лежавшим на носилках больным человеком оказалась в полутемном длинном проходе, заканчивающемся лестницей, ведущей наверх.
Почувствовав легкий толчок, Алексей открыл глаза — он лежал на мягком ложе посреди большого светлого зала со множеством белых, устремленных вверх колонн, покрытых рельефными изображениями.
Все тело было по-прежнему будто сковано цепями, невыносимая тяжесть в каждой клеточке организма давила вниз, к земле, не давая пошевелиться. Люди, стоявшие вокруг, посторонились, и к Алексею быстрыми мягкими шагами подошел высокий, седоволосый, с горделивой осанкой человек, с до боли родным лицом… Он наклонился над лежащим, его губы несколько раз повторили одну и ту же фразу, но смысл слов Алексей уловить не мог. Тогда человек, одетый в богатое, расшитое золотом одеяние, ласково улыбнулся и слегка дотронулся до лба паломника своими пальцами, а затем, обернувшись, негромко отдал распоряжение, которое на этот раз уловил Алексей:
— Когда Аллей придет в себя, сообщите мне.
«Аллей… это я — Аллей… — мелькнуло где-то глубоко в сознании, и снова все затянуло розовой мглой, а в кружащейся звездной пыли пронеслась и исчезла тень летящего человека. — Аллей, Алексей, Аллей…»
Через некоторое время паломник вновь очнулся, но уже не от разрывающего чувства боли, а от ощущения приятного тепла, медленно растекающегося по всему телу. Немного кружилась голова, но мысли стали яснее. Во рту Алексей почувствовал терпкий вкус маслянистой густой жидкости, какая-то плотная трубка не давала сжать до конца зубы, и он открыл глаза.
Один из стоящих перед ним мужчин в белом держал в руках небольшой золотой сосуд и, осторожно наклонив его, медленно, по каплям, вливал темную жидкость в воронку, соединенную с резиновой трубкой. Это чудесное лекарство, попадая в организм больного, несло ему живительную силу. Алексей попробовал сжать пальцы рук, и это ему удалось. Жрецы, закончив процедуру, удалились, но их сменила молодая женщина, до этого неподвижно сидевшая на высокой скамье, окруженной скульптурными фигурами богов, и поначалу принятая им за статую. Это была стройная девушка с огромными голубыми глазами и нежной, как у ребенка, кожей, в белом полупрозрачном хитоне, расшитом золотыми и серебряными нитями, перетянутом блестящим поясом, со сверкающими браслетами на руках. Сквозь тонкую сетку ее богатого одеяния просвечивало юное тело, высокая девичья грудь, словно два спелых персика, украшенных на вершинах вишнями, при каждом дыхании поднимала легкую ткань, притягивая взор.
Девушка приблизилась к ложу и спросила, как чувствует себя больной. Алексей попытался ответить, но слова застряли где-то глубоко, и он лишь прикрыл глаза и чуть кивнул головой.
Юная жрица понимающе улыбнулась. Наклонившись, она подняла с низкого столика флакон из розового камня с пробкой и, зачерпнув оттуда немного желеобразной массы, медленно втерла ее в виски Аллея. Целебная мазь быстро подействовала, и больной погрузился в приятную дремоту.
Проснулся он поздно ночью. Зал был освещен множеством горящих факелов, но, несмотря на это, воздух был свеж и наполнен неповторимым ароматом. Алексей ощутил какое-то движение справа от себя и, резко повернув голову, громко спросил:
— Кто здесь? — этот вопрос прозвучал неожиданно и для него самого. Взору паломника представился высокий худощавый мужчина с накинутой на плечи шкурой пантеры. Он подошел поближе и проговорил:
— По указанию Верховного жреца храма Амона Пентсуфра я, великий лекарь, наблюдаю за твоим здоровьем и лечу тебя, Аллей.
