Наталья Кирилловна. Царица-мачеха - [161]
— Ты, матушка, не терзай свою душу. Может, Софья уже и утихомирилась. Чай, в монастыре живёт.
— Да что из того! Вот кабы она была пострижена, да царь Иван за неё стоит. Мне принесли вести, что стрельцы мечтают видеть Софью в державстве.
— Мало ли чего люди не нанесут. А ты не всех слушай, матушка! Всем ведомо, что на государстве ныне царь Пётр да ты.
Наталья и сама сомневалась, верные ли то были вести. Её смущало, что князь Ромодановский, который всё знал, ничего не говорил ей об опасных делах.
Позже действительно стало известно, что стрельцы собирались встать под Новодевичьим монастырём, где находилась Софья, чтобы звать её в правительство. Не будь царя Ивана, Пётр допытался бы у стрельцов на дыбе, как было дело. Но Иван не велел пытать их. А без этого как дознаешься правды? Словом, душа Натальи оставалась в смятении, и что ни день, то новые тревоги.
— Государыня-матушка, ты не сказала, какой ответ надобно дать царевне Софье, — напомнила боярыня Аксинья.
— Какой ответ?! Вели гнать эту монашку из дворца!
Выкрикнув эти слова, Наталья откинулась на спинку кресла в полуобморочном состоянии. Она устала, но вдруг, собрав все силы, сделала резкое движение в сторону двери и, сложив пальцы правой руки в кукиш, выкрикнула:
— Шиш ей!
Боярыня вначале онемела, потом, приняв спокойное выражение лица, пошла выполнять приказание.
С того дня в Кремле были усилены караулы, а за стрельцами было велено вести самое строгое наблюдение.
Софья больше не делала попыток встретиться с царицей Натальей и в душе осмеяла свои благие намерения. Она лишь подолгу молилась Богу о спасении державы да о здравии царя Ивана. Более надеяться ей было не на кого.
Между тем царица Наталья продолжала жить тяжёлой беспокойной жизнью. Её бурный раздражительный характер причинял немало беспокойства ближним и вредил её здоровью. Она всё чаще жаловалась на загрудинные боли. Приглашённый из Немецкой слободы врач нашёл, что недуг царицы связан с запущенной болезнью сердца. А она давно сетовала:
— Точно гвоздь в сердце...
Немецкий врач назначил лечение, но оно мало помогало. У царицы начали опухать руки и ноги. Под глазами появились отёчные мешки. Врачи, однако, не видели особой опасности в положении больной и обещали в скором времени поднять её на ноги. И сама царица Наталья верила этому...
Тем не менее в ней исподволь нарастало беспокойство, она становилась нетерпимее и мнительнее и не скрывала своей злобы к людям, которые прежде чем-то досадили ей.
Сколько хлопот доставил ближним боярыням царицы приход Софьи. Знали, что не велено пускать, но по-христиански ли сие? С добром ведь пришла Софья. Да и травы полезные принесла и состав целебный. Почему не сказать о том доктору? Но царица Наталья не хотела слышать даже имени Софьи.
Думали, что хоть князю Борису дозволено будет навестить царицу. Какое! Разгневалась, в лице переменилась:
— Чего он явился? Кто звал?
Когда же боярыня Аксинья оповестила царицу, что князь Борис пришёл с царём Петром, это лишь подлило масла в огонь.
— Этот пьяница совращает сына моего! Велите гнать его прочь!
Боярыни уже помалкивали о том, как был огорчён сам Пётр. У него было чувство глубокой, какой-то сыновней привязанности к своему бывшему наставнику. И это чувство он сохранил на многие годы. Когда князь Борис заболел и у него отнялись ноги, царь Пётр лично сделал для него коляску — возило — и катал его. Даже близкие к трону князья Долгорукие не могли испортить дружеские отношения между ними.
Молодой Пётр не понимал мотивов поведения своей матери. Да, видно, она и сама плохо понимала себя. Ею владели страхи — тайные, неясные ей самой, но столь упорные, что она не находила сил сопротивляться им. Близко стоявшая к ней боярыня Аксинья часто бывала в недоумении и тревоге, не зная причины терзаний больной царицы. Она видела, что царицу терзает не только болезнь. Аксинья постоянно слышала один и тот же вопрос:
— А какой сегодня день на дворе?
Услышав ответ, всякий раз говорила:
— Не скоро ещё.
Иногда больная произносила бессвязные слова либо что-то шептала. Вдруг она спросила:
— Ноне декабрь? Двадцать девятый день? Скоро уже...
В этом было что-то непонятное и пугающее, что-то похожее на самовнушение.
И неожиданно боярыню Аксинью поразила догадка: её государыня-матушка считает дни до смерти царя Алексея, случившейся 29 января восемнадцать лет назад. Боже милостивый, ужели бедную больную царицу терзают мрачные воспоминания? И в молитвах своих она часто поминала имя Алексея. Какую вину, какие грехи она находит в себе? Боярыня Аксинья припомнила давнюю беду. Смятение царило во дворце, передавали шепотками, что царь Алексей умирает, и как будто недоумение охватило людей, когда узнали, что царица Наталья оставила угасавшего супруга и отправилась на богомолье. Да много чего напрасного говорили о ней. Чего не наплетут, лишь бы очернить молодую красивую царицу. И о том было ведомо ей, и что-то, значит, тревожило её душу ныне. Видно, вспоминает тот день, творит тайную молитву, а на глазах слёзы, словно кается в чём-то. Да кто же осудит её теперь, болезную?
Сын боярина Захарьина-Романова прожил яркую, насыщенную событиями жизнь. Он принимал участие в избрании царём Годунова и, оказавшись в опале, был пострижен в монахи, боролся против Лжедмитрия I и поддерживал Лжедмитрия II, участвовал в низложении царя Шуйского и выступал на стороне польского королевича Владислава. После конфликта с королём Сигизмундом III Филарет более восьми лет провёл в плену в Польше, а вернувшись в 1619 году в Россию, стал соправителем своего сына-царя... О жизни и деятельности крупного политического и церковного деятеля XVI—XVII в.в.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.