Наталья Гончарова - [205]
17 сентября: «Сегодня Нат. Ник. должна наконец приехать в Петербург встретиться с нами и, надеюсь, нас выслушать». Он излагает свой план: «В ожидании я уже поручил кое-кому найти все необходимые мне сведения в Опекунском совете. Запасясь этими бумагами, я приеду в Болдино и разделю имущество на две части, а Нат. Ник. предложу выбрать одну из них или определить ее по жребию. <…> Думается, что это честно и законно».
19 сентября: «Нат. Ник. появилась в городе на несколько мгновений, обещая мне возвратиться завтра, тогда-то я приступлю к ней с ножом к горлу, чтобы сдвинуть с места наши дела».
22 сентября: «Дела продвигаются очень медленно. Нат. Ник. по-прежнему в Стрельне, а это так неудобно, в воскресенье она окончательно возвращается в Петербург, и тогда я надеюсь быстро со всем этим покончить». Тут же речь идет о возможном судебном процессе с болдинским соседом Зыбиным, который отмежевал у Пушкиных 180 десятин: «Нат. Ник. и ее муж, опекун детей, настроены оба чрезвычайно миролюбиво; о моем беспокойстве теперь нет и речи. Дела обстоят так, что все три стороны только и заботятся, что о взаимных уступках».
27 сентября: «Сегодня у нас большой семейный совет — Нат. Ник. наконец-то здесь».
28 сентября: «В результате непростительного упущения одного лишь слова в акте, составленном отцом, я теряю в пользу племянников более 100 тысяч рублей».
3 октября: «Вчера после нескольких походов по делам я ужинал весьма по-дружески с семейством Нат. Ник., которая, говоря между нами, достойна всяческого уважения. Я понимаю и прощаю ее замужество».
Андрей Иванович Дельвиг, двоюродный брат поэта, посещавший Льва Сергеевича в Петербурге, был удивлен ранее не свойственной ему сдержанностью, экономностью и преданностью жене, которой он каждый день писал в Одессу. «В комнате, которую он занимал, висел грудной портрет его жены. Он не находил слов для ее расхваливания во всех отношениях и добивался от меня, чтобы я сказал, что его жена красивее жены его покойного брата-поэта, бывшей в это время во втором браке за генералом Ланским, с чем я не мог согласиться. Как это все мало походило на прежнего Левушку Пушкина!» Именно А. И. Дельвига Лев Сергеевич сделал своим уполномоченным по болдинскому разделу, в связи с чем тот несколько раз бывал у Ланских.
Раздел затягивался — он не был завершен и через год, о чем в сентябре 1849 года письмом сообщила деверю Наталья Николаевна. По этому поводу Соллогуб даже обратился к Льву Сергеевичу с шутливыми стихами:
Двенадцатого октября, в канун отъезда из Москвы в Болдино, Лев Сергеевич пишет жене о Наталье Николаевне: «Это великолепнейшая женщина, и во всей этой истории с разделом она думала о моих выгодах столько же, сколько и о выгодах собственных детей».
После посещения Болдина Лев Сергеевич 10 ноября 1849 года написал Наталье Николаевне подробное письмо: «В качестве помещика, живущего в деревне, собираюсь надоесть вам рассказами о всём том, что касается нашего имения. Не дам вам пощады своими наблюдениями и объяснениями». Он советует Наталье Николаевне оставить управляющим Пеньковского, о котором переменил свое прежнее отрицательное мнение, ближе ознакомившись с делами. Другой совет касался кистеневских крестьян: перевести их часть в Михайловское, выбрав самых бедных и упрямых, а остальных посадить на пашню, раздав им земли переселенцев. Только это, по его мнению, позволит иметь доход с Кистенева.
Наконец, 4 сентября 1851 года императорским указом закрепляется раздел. По переписи за имением числились 1154 души мужеска пола и 4704 десятины земли, оцененные в 178 517 рублей при долге в 54 254 рубля 57 копеек. О. С. Павлищевой за ее >1/>14 часть причиталось денежное вознаграждение в 8661 рубль; на детей Пушкина и переданную им долю Натальи Николаевны (седьмую часть наследства) досталось в Кистеневе 559 душ и 2375 десятин земли и в Львовке 168 душ и 1887 десятин; остальное отошло Льву Сергеевичу Пушкину. Платеж долга с процентами наследники приняли на себя по долям доставшегося им наследства.
В ожидании раздела Лев Сергеевич даже занял у Натальи Николаевны крупную сумму, которую так и не вернул. После его смерти она писала Соболевскому: «Придя на помощь Льву, я по деликатности не потребовала ни векселя, ни расписки на гербовой бумаге. Из-за этого я — единственный кредитор, которого не желают удовлетворить, несмотря на то, что считают мои требования справедливыми…»
Только в 1856 году был произведен раздел всех нижегородских и псковских имений между детьми Пушкина. При этом Наталья Николаевна отказалась от своей части в пользу детей. Все недвижимое имение осталось за сыновьями Александром, тогда поручиком, и Григорием, в то время корнетом, с условием, что они выплатят сестрам, фрейлине Марии и полковнице Наталье, по 28 571 рублю 50 копеек.
Благодаря этому разделу дети Пушкина, в полном соответствии с его планами, смогли беспрепятственно пользоваться наследством, доставшимся от него. Григорий Александрович на правах хозяина поселился в Михайловском уже после смерти матери, а в 1899 году продал его для увековечения памяти отца.
