Наталья Бехтерева – какой мы ее знали - [5]

…Первую операцию начали утром, а закончили после полуночи. Оперировала блестящий нейрохирург Антонина Николаевна Орлова (позже она сменила фамилию на Бондарчук). Столь долгое время объяснялось тем, что необходимо было провести расчеты для стереотаксического введения, а в распоряжении медиков тогда были только арифмометр и логарифмическая линейка. Эти расчеты надо было неоднократно проверить. Цена ошибки была и жизнь пациентки, и «жизнь» врачей, их дальнейшая работа и диплом. Многое было поставлено на карту. Требовались огромная личная смелость и умение увлечь сотрудников – ведь «крайней» стала бы нейрохирург, да и отвечала бы вся команда. Конечно, НП получила бы по максимуму. Но больная почувствовала себя лучше уже на операционном столе.

Для первой операции НП выбрала тяжелейшую больную, которой не помогало никакое лечение. Она была прикованным к постели инвалидом. Учительница математики, она не могла отличить круг от треугольника. И вот через несколько недель я вижу, как по коридору ЛНХИ несется с огромным тюком в руках (помогала медсестре) молодая привлекательная женщина. Конечно, полностью паркинсонизм не ушел. Это системное заболевание. Через двадцать лет женщина опять поступила в клинику. Но двадцать лет нормальной жизни дорогого стоит.

Результат сразу стал известным. Прославил. А если бы наоборот? Из уже почти пятидесятилетнего опыта можно сказать, что результат был одним из лучших. Повезло. И это тоже. Но было не только и не столько везение, сколько умение, как говорил Александр Васильевич Суворов.

Эти работы, по сути, стали настоящим прорывом в исследовании мозга. Впервые врач мог очень щадяще и вместе с тем эффективно вмешиваться в работу сложнейших мозговых систем. Но еще более важно то, что исследователь получал не традиционную электроэнцефалограмму с поверхности головы, а разнообразные сигналы «изнутри» мозга, вплоть до импульсов отдельных нейронов из коры и подкорковых ядер.

Говорят, что сегодня электростимуляцией мозга не занимается только ленивый. Более того, серийно производятся имплантируемые стимуляторы. Словом, рутина. А в то время НП столкнулась с неприятием, которое иногда доходило до яростного сопротивления. Вообще подобное не раз случалось на протяжении всей ее жизни. Прорыв, успех, резкая критика, потом – множество людей, которые всегда «это» знали, а через несколько лет – рутинный метод исследования или лечения. Иногда даже прямое заимствование результатов.

Через несколько лет, уже в больнице на улице Гастелло, случилась трагедия. Пациентка с электродами повесилась. К сожалению, такое бывает. При паркинсонизме тяжелая депрессия более чем оправдана. Человек может просто устать от болезни, и если на это накладываются неприятности личного плана, то происходит страшное. Редко, но происходит. На моей памяти было два таких случая.

В то время эта операция уже стала почти рутинной. Тем не менее была анонимка и была создана строжайшая комиссия с обвинительным уклоном, начальник которой В. И. Гребенюк кричал НП: «Я вас в лагерную пыль превращу!» НП с сотрудниками – а это была действительно команда – выстояли. Они доказали свою невиновность. Но чего это стоило! А если бы нечто похожее произошло с первой больной?

В 1962 году НП вызывают в ЦК КПСС. Надо сказать, что обычный человек в то время и в Смольный-то ходил с опаской. А тут ЦК! Зачем – не сказали. НП принимает Александр Николаевич Шелепин – член Президиума и секретарь ЦК, один из самых влиятельных людей в то время. Это уже при Брежневе он попал в опалу. НП рассказывала, что разговор был очень неформальным, «вообще» о науке, о жизни, о ее планах. Разговаривали несколько часов. Мистика. Подобных аудиенций такие люди обычно не устраивают. А НП, что называется, понесло. Она увлеченно рассказывала о том, что можно лечить болезни мозга, что можно и нужно исследовать, как мозг мыслит, как в нем организованы процессы, обеспечивающие эмоции, речь, и многое другое.

Дальнейшее было полной неожиданностью. А. Н. Шелепин сказал, что принято решение (а решение в ЦК сильнее закона и приказа) назначить НП заведующей отделом науки ЦК. Это было не просто много. Это был очень высокий пост, но тупиковая должность для ученого. Однако, поговорив с НП, А. Н. Шелепин понял, что нецелесообразно отрывать такого сильного ученого от науки. Он сделал ей предложение: любой институт или в любой институт на любой пост. Плюс обещание материальной поддержки. Свое обещание он выполнил. А НП выбрала Институт экспериментальной медицины, в котором решила организовать отдел.

Название отдела было вызывающим (как и многое, что делала НП): «Отдел прикладной нейрофизиологии человека». Вызывающим, потому что в то время нейрофизиология была исключительно экспериментальной наукой, на кроликах и крысах. А чего стоило слово «прикладной»! Таким образом, уже в самом названии был вызов, и была программа исследования мозга на десятилетия вперед. Декларировалось исследование мозгового субстрата мысли, мозговых кодов, того, как работают клетки мозга при деятельности человека и применение этих знаний для лечения больных.