Настя - [34]
– Постройтесь! – Коротко приказала она.
Ребята начали переглядываться. Второе построение за один день? Тем более от кого-то в оболочке обычной девчонки? Это уже слишком.
– Ну! – Прикрикнула девочка. Она сделала замысловатый жест рукой, в которой держала корзиночку, и пол ощутимо тряхнуло. Одно из стёкол посыпалось вниз.
Это оказалось достаточным стимулом для послушания. Ребята выстроились в одну шеренгу.
– Михаил Сергеевич – там, а я – тут. И зовут меня – Красная Шапочка, – произнесла незнакомка звонким голосом. – Это понятно?
– Чего тут непонятного! – Буркнул кто-то из ребят. – Ты, значит, здесь всем заправляешь?
Мне показалось, что так мог сказать только Никита.
– Вот именно, – спокойно подтвердила Красная Шапочка. – Сегодня по дороге сюда ребята снимали с вас баллы в реале, я то же самое могу устроить здесь. И буду этим пользоваться. Меньше чем полсотни очков за раз я не снимаю, так что, если кто-то за время общения со мной проштрафится шесть раз – считайте, что в "Штуке" вы больше не учитесь. Это ясно?
Все подавленно молчали.
Красная Шапочка мило улыбнулась.
– Очень хорошо, что вы такие понятливые. Теперь по одному заходите ко мне.
В стене выросла дверь. Красная Шапочка исчезла в ней.
– Я первая.
Я поняла, что это была Полина и автоматически взглянула на её коленку. Почему-то очень важным показалось узнать, кто насмехался над Мариной. Я украдкой оглядела присутствующих. Человек с прозрачной коленкой стоял одним из последних.
Полина скрылась за дверью.
– Бахмурова, это ты? – Подошёл ко мне кто-то.
– Ну?
– Ты или нет?
– Ну, я. Как ты меня узнал?
– Догадался. Что ты про всё это думаешь?
– Про Красную Шапочку? – Буркнула я. – Чего про неё думать?
– Нет, я про это землетрясение. Такого ведь просто не может быть.
– Но было же!
– Ты что ль, Никит?
– Я, – призналась зелёная фигура. Человечек почесал рукой голову. – Это какую же программу надо сочинить, чтобы так здорово тряхнуло! Я бы месяц потратил.
– Вот и наша Шапочка месяц, наверное, потратила.
– Всё равно, – Никита нахмурился. Это выглядела очень комично на рисованном лице. – Не стыкуется ничего. А если бы что-нибудь развалилось?
– Стекло вылетело. Тебе мало?
– Я про другое. Только для того, чтобы произвести впечатление на пугливых первокурсников целый месяц корпеть над программой? А если бы стены не выдержали?
Он подошёл к валяющимся на полу осколкам и задумчиво принялся расшвыривать их ногами в разные стороны.
Я тут же очутилась рядом.
– Не понимаю, чего тебе не нравится?
– Всё – не нравится.
Дверь открылась, и появилась Полина. Теперь уже не в виде стандартного зелёного человечка, а в самом обычном, в котором ходила на земле, разве что на пару лет моложе.
– Чего выставились? Следующий!
– Что она там делает?! – Бросились к ней с расспросами ребята.
– Оболочки раздаёт. Земные. По спискам.
Я пошла следующей.
Комната, в которой происходило действо оказалась совсем крохотной. Красная Шапочка сидела в кресле, держа в руках мелко исписанный лист бумаги.
– Папа кто?
– Пожарник. Из службы спасения, – залепетала я, огорошенная столь неожиданным вопросом.
– Значит, права качать не будешь. Это радует. Фамилия?
– Бахмурова.
Красная Шапочка пробежала пальцем по листу, остановился на одной строчке.
– Есть такая.
В воздухе материализовалась фотография.
– Когда фотографировалась?
– В семь лет.
– Совсем оборзели, – кротко вздохнула она. – Со следующего года введу правило, чтобы при поступлении в "Штуку" пользовались фотографиями не более чем годовой давности. Детский сад тут развели!
– Я…
– Стой на месте и не шевелись!
Я почувствовала, как моё тело стремительно изменяется.
– Всё, можешь идти!
Я оглядела себя, насколько это было возможно в отсутствии зеркал. Да, это была я сама. Такая же, как в реальном мире три года назад.
– Сменишь фотографию или поменяешься с кем-нибудь оболочкой – вылетишь из "Штуки" быстрее чем кошка с собачьей выставки. Тут школа, а не бордель. Наказывать буду я. Страницу с буквой "Ж" у меня из словаря какие-то доброжелатели выдрали, поэтому на мою жалость можешь не давить, не знаю, что это такое. Всё, топай отсюда, ты не одна!
Я вышла, чувствуя, что на глаза наворачиваются слёзы. Хорошо ещё, что костюм не был предназначен, чтобы эти слёзы показывать всему виртуальному миру. Кобра в кабинете завуча по сравнению вот с этой девчушкой – не более чем ласковая бабушка.
Почему же они тут все такие грубые, а?!
– По-моему, ты маленькая была красивее, – сказала Полина, едва только я вышла в зал. Теперь меня можно было узнать.
– Отомстила за вчерашнее, да?
– Ну, – хмыкнула довольная Полина. – И, если честно, думала, ты обидишься.
– Ага, жди.
Рядом тут же очутился вездесущий Никита. Мне показалось, что я его теперь смогу узнать в любой оболочке.
– Девчата, я всё понял!
– Что ещё? – Слабым голосом осведомилась Полина.
– Это была не одна, а две программы. Первой нас всех тряхнуло, а второй разбило стекло, чтобы мы думали, что тряхнуло всё здание! Это ведь просто, как пять копеек!
На пороге возникла разъярённая Красная Шапочка.
– Вы совсем охренели?! – Взвизгнула она. – Думаете, я ждать вас буду?! С каждого – минус пятьдесят очков!
Двадцать шестой век. На Земле – главной планете всего человечества – год за годом появляется всё больше и больше вундеркиндов. Их называют суперами. Для этих детей открываются специальные школы – "Штуки". Обучение начинается в десятилетнем возрасте и проходит более чем жёстко. Множество суперов, собранных в одном месте, с их специфическим отношением к жизни, к логике, к нормам этики и морали – это очень серьёзная социальная сила. Сможет ли кто-нибудь её использовать? Второй роман цикла. Дочь Сенатора Земли Полина Иванова, зачисленная в "Штуку", на один день отлучается домой и попадает в целую лавину событий.
Профессор обрадовался, что стал первым жителем Земли, выбранным для официального контакта с инопланетянином. Житель Марса заранее подготовился к встрече, выучил английский язык, а прибыв в квартиру профессора, сразу огорошил его вопросом: «Где это находится?». Дальнейшие события развивались непредсказуемо и едва не довели семью профессора до инфаркта.
Фрэнсис Легран был знаменитым актёром. За свою жизнь он сыграл множество театральных ролей и умер знаменитым. Последние пять лет жизни он провёл затворником, создавая коллекцию своих портретов, статуй, фотографий, бюстов, эскизов и т. п. — всего набралось 237 штук.Спустя некоторое время после смерти старика в дом, где хранится коллекция и живёт вдова, приезжает сын актёра — неудачник и алкоголик. Пока был жив отец, над сыном всегда висел его авторитет и воля. Жизнь молодого человека не сложилась. Однажды, когда матери не было дома, парень напился в очередной раз и портреты отца заговорили с ним…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?
Пол прожил с женой долгую счастливую жизнь, но настал день, когда память и разум Гвендолин начали слабеть. Пол готов на все, чтобы вернуть любимую. Рассказ − номинант премии Хьюго за 2006 год.