Наступление - [7]

Камено-Поле просыпалось в странной тревоге. Ночью, как рой пчел, нахлынули в село партизаны. Те, кто их ждал, теперь потирали руки от радости, что все прошло благополучно. Но не все ждали партизан. Были и такие, как Танас Йончоолу. Он случайно стал свидетелем редкого зрелища. Ночью Танас рубил мясо на колбасы, когда услышал первые выстрелы. Подталкиваемый любопытством, он вышел на улицу. Двое молодых вооруженных мужчин забрали его и отвели к Чугуну. Потеряв от страха дар речи, Йончоолу едва шевелил отяжелевшим языком. В благодарность за то, что они ничего ему не сделали, он принес им полмешка сухой колбасы. И друзья и недруги видели это. Но когда партизаны покинули село и он пришел в себя, страх, как железный обруч, сжал его сердце. Только теперь он понял, что они были хозяевами села всего час или два, и стал думать, как же ему оправдаться перед настоящими хозяевами.

Всю ночь он не смыкал глаз, с тревогой поглядывая на большую кучу полусгоревших бумаг перед общиной и на широко раскрытые и изрешеченные пулями двери полицейского участка.

Староста Мечкарский, обмякший и испуганный, с утра топтался между общиной и почтой, так как до сих пор не был исправлен телефонный провод.

Местные богачи все еще скрывались в траве на огородах, приходя в себя от пережитого страха.

Около полудня Игнатов, два полицейских агента и около двадцати солдат прибыли в село.

Перед входом в общину были поставлены гробы двух убитых полицейских. Столяр Кунчо собирался забивать крышки гробов, в тени тутовых деревьев стояла телега, чтобы отвезти убитых в их родные села.

Игнатов построил взвод перед общиной. Он понимал, что этот случай очень пригодится для моральной подготовки солдат, для создания настроения против коммунистов. Он дал команду «Смирно» и указал на убитых:

— Видите, этой ночью только эти двое достойно выполнили свой долг перед царем и отечеством. Мы должны отомстить за их смерть, не менее двадцати предателей из села поплатятся за это своей жизнью…

И как только телега с двумя гробами тронулась в сторону станции, Игнатов скомандовал солдатам: «На караул!» Когда телега скрылась, он дал команду «Вольно» и приказал солдатам расположиться в тени акаций около общины, а сам вошел в дом. В коридоре его встретил кислый запах крови. Он вошел без стука в комнату. Мечкарский поднялся из-за стола, виновато моргая большими телячьими глазами. Игнатов оглядел канцелярию и сурово сказал:

— Я уже двадцать минут нахожусь внизу! Вы что, боитесь показаться на улице?

— Мне не сообщили, — засуетился Мечкарский.

— Вы, как и ночью, воды в рот набрали?

Староста поежился, словно ему было холодно, и скороговоркой промолвил:

— Господин поручик, все произошло так неожиданно, сразу. — И он начал по-своему описывать события. Выходило, что на село напало несколько тысяч человек. Игнатов прервал старосту:

— Глупости говорите! Вы еще и сейчас дрожите. Я спрашиваю, почему мне не сообщили?

— Телефонная связь была нарушена…

— Послали бы кого-нибудь!

— Разве кого-нибудь заставишь? Вы их не знаете, — оправдывался староста.

— Неужели в этом селе нет патриотов? — прокричал ему в лицо Игнатов.

— Э-эх, господин поручик, если бы вы знали, в каком аду мы здесь живем, — тяжело вздохнул Мечкарский.

— Знаю, знаю, — злобно прошипел Игнатов. — От них вы легко отделались, но со мной у вас этот номер не пройдет. Вас всех до одного надо было уничтожить ночью! Нет, это так вам не пройдет! В назидание другим повешу всех вас на телеграфных столбах. Трусы, родину предаете! Роете могилу Болгарии! Я вам покажу, черт вас возьми, бездельники, эдакие!..

Ярость Игнатова утихла только тогда, когда в комнату вошли два полицейских агента. Мечкарский вытирал потное лицо и, обескураженный, путанно оправдывался:

— Господин поручик, я офицер запаса, я тоже люблю царя и отечество, но вы не знаете здешних людей.

— Довольно рассказывать сказки! — прервал его Игнатов и взял записку, которую ему принес один из полицейских агентов. — Эти люди здесь или ночью убежали в лес? — показал он список намеченных для ареста людей.

Мечкарский взял лист и слегка прищурился.

— Надо проверить: должно быть, здесь.

— Коммунисты?

— Вроде бы.

— А почему до сих пор терпишь их в селе?

— Они ничего такого не делают. Учитель Станчев болен и стар.

— Я спрашиваю, он коммунист?

— Да. Они все коммунисты.

— Коммунисты! — зло передразнил его Игнатов. — А вам разве не известен приказ министра внутренних дел? Для кого все эти концлагеря и тюрьмы? Говоришь, он больной человек? А я его так вылечу, что он больше уже никогда не вздумает болеть!

Агенты молча курили и равнодушно слушали ругань и угрозы поручика. Игнатов, по-видимому, устал. Стукнув ладонью по столу, он раздраженно сказал:

— Илия Велев, Андрея Бойо, Георгий Мечка, Станчев и Васко Василев чтобы через полчаса были здесь! Дай мне людей, понадобится их помощь.

— Понятно! Будет сделано, — подобострастно улыбнулся Мечкарский и прошел в соседнюю комнату.

Игнатов смерил его угрожающим взглядом, встал около окна, закурил сигарету и повернулся к агентам:

— Ну а вы как думаете? Неужели в селе только эти — коммунисты?

Тот, что был пониже, пожал плечами: