Наступает ударная - [5]
Иван Семенович Юдинцев прибыл к нам с понижением. До этого он являлся начальником оперативного отдела штаба 34–й армии. Судьбу его решили неудачные бои, проходившие в районе Демянска в начале сентября.
Полковник Юдинцев имел хорошую подготовку в вопросах тактики и оперативного искусства, отлично знал работу штаба, смело доверял молодым командирам. В его характере удачно сочетались требовательность, вежливость и заботливое отношение к подчиненным. Новый начальник штаба не собирал нас для знакомства. Он вошел в коллектив постепенно, в ходе повседневных дел и забот. Но разведкой занялся буквально с первого дня. Сам подбирал разведчиков, заботился об их снабжении и вооружении, ничего не жалея для них. Приучал к этому и нас, работников штаба. Вместе с капитаном Крыловым Юдинцев ставил задание каждому командиру разведывательной группы.
Наш участок фронта считался пассивным. Но мы не сидели сложа руки. Отправляя в расположение фашистов группу за группой, дивизия держала противника в непрерывном напряжении. Он нес ощутимые потери. А мы получали ясное представление о силах и средствах гитлеровцев, действовавших против нас.
В конце октября командующий 27–й армией генерал–майор Берзарин дал полковнику Макарьеву предварительные указания на подготовку боевых действий. Дивизии предстояло частью сил форсировать озеро Селигер, очистить от противника западный берег, овладеть населенным пунктом Залесье и вести разведку в северо–западном направлении. Основными силами дивизия должна была прочно оборонять занимаемую полосу.
Операцию начали готовить без промедления. За короткий срок в прилегающих к озеру деревнях удалось собрать большое количество различных лодок (табельных переправочных средств дивизия не имела).
Вечером 28 октября из штаба армии поступил боевой приказ, подтверждавший указания командарма. Операцию назначили на 30 октября. Справа переходила в наступление частью сил 28–я стрелковая дивизия пашей армии с задачей овладеть Осинушкой. Левее продолжала обороняться 249–я стрелковая дивизия 22–й армии.
По нашим данным, Залесье было занято разведывательным отрядом 32–й пехотной дивизии противника. Небольшие группы немцев периодически заходили в населенные пункты, расположенные по западному берегу Селигера. К юго–западу от Залесья, в Заозерье и Тереховщине, располагался батальоп 418–го полка 123–й пехотной дивизии гитлеровцев.
Полковник Макарьев решил привлечь к выполнению задачи по две стрелковые роты от каждого полка, а также саперные подразделения и пять артиллерийских батарей двухорудийного состава. Это решение легло в основу боевого приказа, который был разработан штабом и рано утром 29 октября подписан командиром дивизии. Делегаты связи немедленно отправились в полки. К приказу были приложены распоряжения по инженерному обеспечению форсирования озера и план боя на двое суток, выполненный в виде таблицы.
В батальоны, выделенные для наступления, для контроля и оказания помощи были направлены на период боя работники штаба и политического отдела дивизии. На передовом командном пункте в Городце вместе с командиром дивизии находились майор Медведев и капитан Крылов.
В ночь на 30 октября подразделения 73–го и 164–го полков, под прикрытием разведки, преодолели на лодках Селигер и заняли исходное положение. Хотя над озером бушевал ветер, а люди не имели почти никакого опыта форсирования водных преград, переправа подразделений к утру в основном была закончена. И сразу развернулись бои за ближайшие населенные пункты.
К вечеру наши подразделения заняли пять деревень на подступах к Залесью. На другой день было продолжено наступление на само Залесье и Ельник. Через несколько часов оба эти пункта заняли две роты 164–го и одна рота 82–го стрелковых полков. Несколько деревень в тот же день захватили подразделения 73–го полка. Немцев вынудили отойти в северо–западном направлении на рубеж Жабье, Монаково.
Бои за Жабье и Монаково продолжались затем до 7 ноября. Подтянув резервы, гитлеровцы оказывали упорное сопротивление и пытались охватить фланги наступавших подразделений. В ночь на 7 ноября наши роты трижды ходили в атаку, но каждый раз, неся большие потери от огня противника, откатывались.
Поняв, что сил для развития успеха недостаточно, полковник Макарьев приказал в ночь на 8 ноября отвести подразделения дивизии в район Залесья, оставив в боевом охранении одну роту.
Противник 8 ноября произвел перегруппировку и двумя батальонами, при поддержке минометов и артиллерии, начал наступать на Залесье с северо–запада. Наши бойцы пять часов отбивали атаки. Введя новые резервы, гитлеровцы все же ворвались в Залесье и Ельник и вечером овладели ими.
Однако в Ельнике фашисты продержались недолго: их удалось выбить решительной ночной контратакой. А вот вернуть Залесье мы не смогли.
Утром 9 ноября активные действия дивизии прекратились. Вновь наступило затишье.
Каковы были итоги проведенной операции? Прежде всего, нам удалось занять несколько населенных пунктов и удержать плацдарм на западном берегу Селигера. Этот плацдарм явился в дальнейшем исходным районом для наступления целого соединения. 33–я стрелковая дивизия в своем новом составе впервые вела наступательные действия: подразделения, командиры и штабы получили некоторый боевой опыт.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
Алан Фридман рассказывает историю жизни миллиардера, магната, политика, который двадцать лет практически руководил Италией. Собирая материал для биографии Берлускони, Фридман полтора года тесно общался со своим героем, сделал серию видеоинтервью. О чем-то Берлускони умалчивает, что-то пытается представить в более выгодном для себя свете, однако факты часто говорят сами за себя. Начинал певцом на круизных лайнерах, стал риелтором, потом медиамагнатом, а затем человеком, двадцать лет определявшим политику Италии.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.