Настоящий космический цирк-шапито - [3]

– В любом случае, дверь заблокирована и откроется только после возвращения на Землю, – сухо добавил Николас и повернулся к иллюминатору.

Джунгли остались за спиной, теперь за иллюминатором плыла степь. Красноватая трава была расцвечена пятнами цветов, а на горизонте колыхалась грозная черная масса в золотистом ореоле пыли.

– Миграция, – объяснил Николас. – На это стоит посмотреть поближе – очень, очень впечатляющее зрелище.

Виверра вновь пробежалась лапами по клавишам. Черное облако приблизилось, провалилось вниз и распалось на косматые туши, влажные глаза, голубые рога винтом. Вокруг стада сновали животные помельче, каждого винторога окружало облако птиц и насекомых. Казалось, рубка наполнилась горячим звериным запахом. Из динамиков несся топот, треск рогов, трубные вздохи, визг и хрюканье. Вдруг винтороги замерли на мгновение, а потом, разом развернувшись и толкаясь мохнатыми боками, понеслись прочь. Из высокой травы взлетело плоское полосатое тело и обрушилось на ближайшее животное, загибая края, подминая под себя добычу.

– Вот и все, – заметил Николас, – бедняга уже наполовину переварен.

Степь снова ушла вниз, приблизилась полоска леса. Теперь перед ними была каменистая поляна, поросшая жесткими ползучими стеблями.

– Не самое зрелищное место, – виновато сказал Николас, – но иногда здесь удается наблюдать очень забавные сценки. – Он внимательно вгляделся в листву дерева, стоящего чуть на отшибе. – Ага, вон они! Такие обезьяноподобные существа, видите?

Зрители тянули шеи, щурились, но замечали лишь шевеление листвы и пружинисто качающиеся ветви. Раздалось уже недовольное хмыканье. «Нельзя было нормально снять», – проворчал кто-то, но вдруг мальчик, который пытался погладить Тони, воскликнул:

– Обезьянка! Мама, хочу к обезьянке! – Он бросился к двери. Теперь обезьяну заметили и остальные: она сидела между корнями, прислонившись к стволу. Руки-ноги – ломкими палочками, темное мохнатое личико, еле заметный лоб. Мальчик все ныл: «Хочу к обезьянке» и дергал дверную ручку.

– Это иллюзия, – раздраженно сказал ему отец, – кино, понимаешь?

Мальчик не понимал. Он еще раз дернул заблокированную дверь и, смирившись с тем, что выйти не получится, прилип к стеклу. Весело рассмеялся: обезьяна вертела в лапах два кремниевых обломка, то медленно поднося их друг к другу, то пробуя камень на зуб. Подвижная мордочка перекосилась от напряжения. Обезьянка сосредоточенно ударила камнем о камень. Посыпались искры. Николас с шумом втянул в себя воздух.

– Смотрите, смотрите! – Он возбужденно приподнялся на цыпочки, усы задрожали.

Теперь камнями заинтересовались и другие обезьяны. Крупный серебристый самец свесился с ветки и выхватил кремни. Остальные присели вокруг, заворожено наблюдая. Самец чиркнул, полетели искры, и вокруг вскрикнули радостно и испуганно. Но скоро новая игрушка им наскучила: серебристый вяло выронил камни и повис на ветке, высматривая что-то в листве. Покачавшись, он полез наверх, уводя за собой стаю. На поляне осталась лишь первая обезьянка-паучок. Испуганно поглядывая наверх, она украдкой схватила упавшие кремни и снова ударила. Удивленно втянула носом струйку дыма, осторожно потрогала горячий осколок.

– Мама, я хочу писать! – раздался звонкий голосок. – И мороженого!

Николас вздохнул, его плечи поникли. Тихо фыркнула виверра за пультом.

– Долго еще? – озабоченно спросил кто-то, глядя на часы.

Обезьянка застыла, напряженно сморщив лицо, только пальцы ног скребли по земле, подгребая клочки сухой травы. Николас снова вздохнул и махнул Тони рукой. Поляна поплыла вниз, и в этот момент из-за деревьев высунулась гигантская клыкастая пасть на чешуйчатой шее. Сомкнулись зубы, и обезьянка, тихо вскрикнув, исчезла – лишь длиннопалая кисть подергивалась в траве, скребя коготками и силясь дотянуться до куска кремня.

– Вуаля! – после секундной заминки воскликнул Николас, протягивая руку. В рубке зааплодировали.

– По-моему, над нами издеваются, – вдруг тихо сказала девушка в очках. Николас выпучил глаза и прижал руки к груди. Лицо его изображало искреннее огорчение и удивление.

– Разве вам не любопытно? Не весело? – дрожащим голосом спросил он, трагически задрав брови. Снова чихнула виверра – на этот раз громко и как будто сердито.

– Просто на хищников Гринписа нет, – поддел кто-то, и все рассмеялись.

Публика давно разошлась, и лишь мужчина в костюме бродил по шатру, задумчиво посвистывая и не обращая внимания на нетерпеливые взгляды Николаса. Наконец он подошел к распорядителю.

– Прекрасное представление!

Николас кивнул, выжидающе глядя на лощеного.

– Панорамы чужих планет – какой-то трюк с проектором? Кино? – небрежно поинтересовался тот.

– Не просто кино, – наставительно ответил Николас. – Очень качественное, великолепное, уникальное кино!

– А животные из зверинца, зверюшка с трубкой?

– Куклы. Резина, папье-маше, моторчики. Воск и стекло. Куклы!

Лощеный с сочувственной улыбкой вытащил карманный компьютер. Быстро нашел нужный файл и сунул под нос Николасу.

– Это ведь вы рассылали, Николай Александрович? «Я не прошу вас поверить. Я прошу вас проверить и убедиться, – прочитал он с выражением. – Это очень простое устройство, но оно может многое. Человечество наконец-то шагнуло за пределы Солнечной системы…»