Настоящий - [53]

Я слышу, как со стуком он отправил кого-то в нокаут, затем последующие крики, и мое сердце в груди пропускает удар, когда рефери хватает руку Реми и поднимает вверх.

— Наш победитель сегодня, Рееемингтооооооооон Тэйт, ваш РАЗРЫВНОЙ!!

Его рука поднята в знак победы, я задерживаю дыхание в ожидании, что случится дальше. Что он всегда делает следующим.

Он ищет меня этими голубыми глазами.

Мое тело улавливает момент, когда он переводит свой взгляд на меня. Он сверкает улыбкой, но сегодня этому есть предел. Он дрался с интенсивной жестокостью, и его улыбка такая же интенсивная, взрыв сексуальности, и вдруг в этом нет ничего игривого и невинного. Он держит свой взгляд собственнически на мне, а его вздохи рывками выходят из его могучей груди; ручейки пота скользят вниз по его телу, и он выглядит так же прекрасно, как тогда, когда я первый раз его увидела в Сиэтле.

Я хочу его больше, чем когда-либо.

Я такая влажная, и то, что он заставляет меня чувствовать, доводит до отчаяния, и я просто смотрю на него, не улыбаясь в ответ; мои глаза умоляют его закончить все, что происходит между нами, чтобы то ни было; но это как будто электрический ток между нами, возникающий всегда, когда мы близки. Я отбросила все, говоря, что хочу его, а он продолжает быть столь же недостижимым для меня, как комета.

Сверкая голубыми глазами, он указывает на меня, затем на себя, а потом на фигуру, приближающую к моему сидению. Она несет ярко-красную розу.

Она доносит ее в поле моего зрения.

— От Реми, — шепчет молодая улыбающаяся девушка.

Следует еще одна роза, и другой голос с гордостью заявляет:

— От Реми.

Третья роза попадает мне в руки.

— От Ремингтона.

Четвертая.

— От Разрывного.

— От РТ. Сожалею, что те придурки закидали тебя яйцами…

— От Реми.

Мой пульс подскакивает где-то в области луны, и в то же время земля уходит у меня из-под ног. Я уставилась на очередь людей, образующуюся передо мной, не веря своим глазам; вполне вероятно их несколько десятков, и все они вручают мне красные розы от него. Он наблюдает, с этой улыбкой с ямочками, которая довольно говорит мне, что я принадлежу ему; и мое сердце болит так сильно, что мне хочется вырвать его из груди и выбросить куда-нибудь. Наверно то, что он сделал в Лос Анджелесе, попало в Твиттер, это единственное объяснение; все, что я знаю — это то, что у меня в руках полно роз, и все они от него.

От мужчины, который дерется, как сумасшедший, кто возбуждает меня, как никто другой, это самое сексуальное, что я когда-либо видела. От мужчины, который включает мне сексуальную музыку, дает мне спать в своей футболке, защищает меня так яростно, как лев, и все же не берет меня, когда я голая и дрожу в его руках.

И вдруг я больше не могу этого выносить.

Я даже не взглянула на него во время поездки домой. Его взгляд приклеен к моему профилю, и каждая клетка тела знает об этом. Я думаю, что он хочет знать, благодарна ли я за розы, но внутри я так завелась, что вся закипаю. Все мое желание его не удовлетворено, и оно переросло в такой вид гнева, от которого я, вероятно, заболею, а потом это убьет меня.

От этого меня кидает в дрожь. От необходимости. От боли. От ярости.

Как он смеет.

Заставлять меня хотеть его таким образом.

Предложить мне работу моей мечты, а затем стать центром моего существования, пока я не буду готова рискнуть всем ради него. Даже своей работой. Своей семьей. Своими друзьями. Городом, в котором я выросла.

Как он смеет прикасаться ко мне в душе, и целовать меня так, как будто он хочет съесть меня на каждую трапезу, пока не умрет! Как он смеет быть моей живой дышащей фантазией, прийти в мою проклятую жизнь и только дразнить и мучить меня, пока я не смогу этого вынести. Я чувствовала себя такой чертовски свободной и счастливой, что у меня не было никаких романтических драм. Я видела, как Мелани рвала и метала, и я говорила ей: «Мел, он обычный мужчина. Выше голову, и к следующему». И сейчас я сбита с толку из-за одного мужчины, и мой собственный совет — полное дерьмо, потому, что для меня нет другого мужчины, такого, как он.

Я больше не чувствую себя свободной. Я занята, и все же мужчина, который завладел мною эмоционально, не возьмет меня. Если бы я не была такой сердитой и расстроенной, я бы отбросила наиболее печальную часть моей жизни, что идет после той части, когда я была исключена из Олимпийских испытаний.

— Ты был потрясающим, Рем! — Пит говорит ему в машине, вздохнув с настоящим восторгом. — Чувак, какая прекрасная ночь.

— Отличный бой, сынок, — говорит Тренер, и я еще не слышала, чтобы такой мрачный человек говорил таким счастливым голосом. — Ни разу не потерял форму. Ни разу не упустил защиту. Даже Брук сегодня влюбилась, да, Брук?

Все затихли, и я по-прежнему сижу на своем сидении и держу свой взгляд на мерцающих огоньках в окне, как будто я даже не услышала их разговор. Я абсолютно отказываюсь изливаться о розах или делать ему комплимент. Да, его фанаты осыпали меня розами, и он сражался, как истинный чокнутый удивительный чемпион… между бедрами у меня все сжимается, когда я вспоминаю, как работали его сильные кулаки, и сейчас я также отказываюсь думать об этом больше.