Настоящие мужики детей не бросают - [48]

— Одну секунду! — вдруг остановил посетителя директор. — Одну секунду, Сан Саныч, я все же должен вам об этом рассказать!

Петр Казимирович сам вдруг поднялся из-за стола, подошел к фотографу.

— Не подумайте, что это фантазии старого любителя детективов, но, разговаривая с этим Беловым, я не мог отделаться от ощущения, что передо мной разыгрывается некий феерический спектакль, что этот вальяжный господин в дорогом костюме вовсе не тот, за кого себя выдает! — взволнованно рассказывал директор. — Я уже больше пятнадцати лет работаю руководителем вверенного мне детского учреждения и хорошо знаю своих коллег, их повадки, манеры, интонации речи, годы работы, знаете ли, накладывают свой отпечаток, оставляя такие же отметины, как кракелюры на старых картинах, и по ним всегда можно отличить, чем человек занимается в своей жизни. Так вот мой тот гость, а теперь я могу сказать это точно, никогда не работал в нашей системе!

— Но почему вы тогда отдали ему мальчика? — вне себя воскликнул фотограф.

— В тот момент, когда все случилось, я еще не знал, не догадывался об этом, Белов ослепил меня своим напором, горячностью, терпким ароматным коньяком, заставив выпить две рюмки греческой «Метаксы». Действительно вкусный напиток, и я не устоял, соблазнился, а потом уже, снова обдумывая весь разговор, припоминая различные детали, подробности, я и пришел к такому неутешительному выводу, — Могилевский вздохнул, опустил голову, потом робко добавил: — Будем лишь надеяться, что я ошибся.

— Дай-то бог, чтобы вы ошиблись! — похолодев от этих слов, выговорил Смирнов.

3

В смутных чувствах он покидал Анино. Последнее наблюдение Могилевского, очевидно не лишенное оснований, указывало на то, что ребенка похитили. Но зачем, почему? Если этот вальяжный господин хотел взять мальчика для усыновления, то оформил бы все документально, как иначе-то? Если же мнимый чиновник задумал продать мальчика куда-нибудь — Сан Саныч читал и о таких жутких происшествиях в газетах, — то это совсем не вязалось с его солидным обликом, да и легче приманить тех, кто бомжует, скитается по вокзалам, спит в подвалах. Какой смысл засвечиваться?.. Странная история. Ребенок остался один и оказался никому не нужным. Вот самая страшная сказка!

Покинув вагон электрички на Ярославском вокзале, Смирнов попытался связаться с Ниной, но на работе сказали, что она полчаса назад закончила переговоры, куда-то звонила, а потом уехала домой и ее сегодня уже не будет. Он набрал ее домашний номер, но телефон не отвечал. Вот и еще одна неожиданная новость. Скорее всего, она надеялась застать его дома, а услышав длинные гудки, обиделась и решила отправиться в свободный полет. Надо было ему позвонить из Анина, на вокзале висел московский телефон-автомат, но Сан Саныч боялся опоздать на электричку.

Фотограф отправился домой. От метро «Чистые пруды», не дождавшись трамвая, двинулся пешком. По дороге заглянул в обмен валюты, разменял на рубли сто долларов, потом заглянул в соседний бар, намереваясь не столько выпить пива, сколько снова позвонить Нине. Но по телефону трепался хлыщ в пуховике, и, соблюдая политес, Смирнов взял для передышки третий номер «Балтики», сел за столик. Будь Серпухов не так далеко от Москвы, он бы кинулся туда прямо сейчас.

Занятый своими мыслями, Сан Саныч не обратил внимания на других посетителей бара, но, сделав несколько глотков, огляделся. И сразу же заметил своего двойника, из-за которого чуть не угодил в тюрьму. Это было так неожиданно — увидеть маньяка за соседним столиком, что Смирнов растерялся. Убийца сидел в углу, жадно ел яичницу с мясом, запивая пивом, налитым в высокую кружку, и, — казалось, ни на кого не смотрел, но перемена, происшедшая с Сан Санычем, не укрылась от него. Движения потрошителя замедлились, лицо мгновенно заострилось, будто легкая тень накрыла его.

Телефон стоял на стойке бара, работал телевизор, одновременно играла громкая музыка, в такт которой покачивался бармен. Впорхнула стайка молодых ребят, купили по бутылке «Клинского». Заняв ближний столик, парни зашумели, обсуждая чью-то хоккейную игру. Фотограф не вслушивался, глотая холодную «Балтику» и пытаясь сообразить, как с честью выйти из этой ситуации. Свой телефон Климов ему не дал, но связаться с капитаном можно было и через 02. Однако как свяжешься, когда бар занимает небольшую комнатку и каждое его слово будет всеми услышано, да и маньяк уже доедал яичницу, доскребая шкварки и нервно допивая пиво. Напряжение в преступнике росло с каждой секундой, и становилось заметным, как подрагивает узкая рука, держащая кружку с пивом.

Можно было броситься, повалить маньяка на пол и связать, потом отвезти к капитану и сдать с рук на руки, сделать ему подарок к Новому году и себя освободить от его назойливого внимания. Но бармен с молодыми парнями, скорее всего, придет поверженному клиенту на помощь, и ему крепко накостыляют. Вот чем все кончится. А что еще можно сделать?

Маньяк отодвинул в сторону сковородку, допил пиво, вытер салфеткой тонкие губы, презрительно усмехнулся, точно адресуя эту насмешку фотографу, не сумевшему воспользоваться столь выгодными обстоятельствами и задержать его. Он поднялся, преодолев скованность, не спеша двинулся к выходу, у дверей оглянулся, бросив на Сан Саныча снисходительный взгляд, и вышел. Смирнов тотчас встал и двинулся за ним следом.