Настоящие мальчики. Как спасти наших сыновей от мифов о мальчишестве - [5]

Сведения, полученные в проекте "Слушая голоса мальчиков", дали мне дополнительные аргументы и подтвердили мои эмпирические наблюдения, что многие мальчики находятся в трудной ситуации. Картина становится еще более тревожной, когда рассматриваешь результаты исследований в свете других доступных статистических данных.

Судите сами: когда речь заходит об образовании, мальчики вдвое чаще, чем девочки, объявляются "неспособными к учебе", они составляют 67% наших классов для "отстающих", а в некоторых школьных системах у них в десять раз чаще, чем у девочек, диагностируются серьезные эмоциональные расстройства, в особенности СДВГ (из-за которого многие мальчики принимают сильные лекарственные препараты с потенциально возможными серьезными побочными эффектами). В то время, как успехи девочек в естественных науках и математике стабильно растут, оценки мальчиков за чтение меняются мало, они так и плетутся в хвосте. Недавние исследования показали, что самооценка мальчиков гораздо уязвимей, чем девочек, и что их уверенность в своих учебных способностях тает; кроме того, мальчики чаще оказываются участниками дисциплинарных конфликтов, их чаще выгоняют из класса, а порой вообще исключают из школы.

За стенами школы мальчиков также ждут серьезные испытания. Уровень депрессии среди сегодняшних мальчиков шокирующе высок, и статистика говорит, что мальчики в три раза чаще, чем девочки, становятся жертвами преступлений (помимо сексуального насилия) и в 4-6 раз чаще совершают самоубийства. Летом 1997 г. целая серия самоубийств произошла в нескольких милях от того места, где я живу, в маленьком рабочем предместье, известном как Южный Бостон, или "Юг". Все эти смерти случились в одном социальном кругу и в одно лето. И все жертвы - мальчики.

Почему? Что происходит? Это главная тема моей книги.

Я пишу о том, как и почему общество натягивает на мальчиков "смирительную рубашку пола". Не сознавая того, общество судит мальчиков по устаревшим представлениям о мужественности и о том, как мальчик становится мужчиной. Эти модели (многие из которых датируются девятнадцатым веком) просто не имеют ничего общего с современным миром.

А если мальчики не соответствуют этим моделям, общество может их пристыдить и заставить подчиниться. Связывая мальчиков этой смирительной рубашкой пола, общество ограничивает его эмоциональные возможности и его способность думать и действовать так свободно и открыто, как это необходимо, чтобы преуспеть в том ежеминутно меняющемся мире, в котором мы живем.

Мальчиков слишком рано отделяют от матери. От матери ждут, что она "перережет пуповину", которая связывает сына с ней и, фактически, со всей семьей. Уже в возрасте пяти-шести лет многих мальчиков выталкивают из семьи и ждут от них независимости в школе, в лагере, в разных видах деятельности и в ситуациях, с которыми они, возможно, еще не готовы справляться самостоятельно.

Проблема не в том, что родители знакомят мальчиков с миром - это то, что родители должны делать - а в том, как они это делают. Мальчиков отделяют от семьи слишком внезапно, недостаточно подготовленными, без эмоциональной поддержки, не умеющими выражать свои чувства и часто без возможности вернуться назад или передумать. Мы не выносим проволочек, не слышим жалоб. Все потому, что мы верим: разрыв важен, даже необходим, чтобы мальчик повзрослел и стал мужчиной. Мы не ждем того же от девочек. На самом деле, если бы мы подталкивали девочек к сепарации таким же образом, как и мальчиков - почти без помощи и поддержки - следовало бы ожидать травмирующих результатов.

Я вижу, что мальчики, стыдясь своей уязвимости, прячут свои эмоции и, в конечном счете, свое подлинное лицо. Ненужное отделение от семьи и от своего подлинного Я приводит к тому, что многие мальчики чувствуют себя одинокими, беспомощными, испуганными. Царящие в обществе мифы не оставляют мальчикам права на эти эмоции, и мальчик чувствует, что он не соответствует ожиданиям окружающих. Он не может говорить об этой своей неудаче, он стыдится ее, но и о стыде своем он не может говорить. Со временем его чувствительность подавляется настолько, что он теряет связь со своим внутренним Я. И тогда мальчик "закаляется", делается таким, каким общество хочет его видеть.

И даже если мы продолжаем "закалять" наших мальчиков по старинке, мы ждем, что они будут удовлетворять современным и противоречивым ожиданиям, особенно когда дело касается взаимоотношений. Мы хотим, чтобы они были "новыми мужчинами" в создании отношений, уважительно обращались с девочками, делились своими переживаниями в эмоционально трудных ситуациях и трансформировали свой "мачизм" в мужскую силу, ответственность и сексуальность. Коротко говоря, мы хотим, чтобы наши мальчики были чувствительными ребятами "Новой эры" и в то же время оставались крутыми чуваками. Стоит ли удивляться, что мальчики теряются перед лицом этих двойных стандартов?

Все это впитывается мальчиками и пропагандируется обществом в целом как неписаный Мальчишеский кодекс, именно он лежит в основе названных противоречий. Кодекс - это комплекс поведенческих стратегий, правил поведения, культурных предрассудков и даже языковых норм, которые внушаются мальчикам в нашем обществе с самых первых дней жизни. Это выглядит так, как будто мы держим перед мальчиками зеркало, в котором отражается размытый и устаревший образ идеального мальчика - тот образ, которому наши мальчики изо всех сил стараются соответствовать. Когда мальчик пытается увидеть в зеркале свои собственные черты, свое подлинное Я - он не может этого сделать, он видит лишь, что он не дотягивает до этого недоступного и старомодного идеала. Так зачем удивляться, что потом он чувствует себя подавленным, злым, что у него депрессия и низкая самооценка, что у него не получается строить межличностные отношения, что он становится жестоким?