Настоящие люди - [6]

            «Если я вступаю в бой, то по своей воле сам выбираю противника, — подумал он. — Элгар, скорее всего, попросит принять это соблазнительное предложение. Молодость слепа, когда дело касается войны и любви».

            К его удивлению Элгар не торопился вступать в разговор. Он сидел неподвижно, скрестив ноги и положив руки на колени. Хотя младшим не годилось перебивать вождей и старейшин, но юноша был уж слишком вежлив. Другой проявил бы интерес, а Элгар сохранял ледяное спокойствие. Умка задумался о том, как он плохо понимает приемного сына.

            «Вдвоем мы легко можем справиться с тобой и твоими морянами, Омрын, — подумал Умка, — убьем вас и утопим в оттаявшем море. Укрепим недобрую славу здешних мест и обезопасим себя от возможных неприятностей. Из твоих предложений, кавралин, все равно никогда ничего путного не выходило. Закон гостеприимства? Как он помог мне, как он в прошлом помог моей семье?..»

            С другой стороны, потеряв Омрына, он порвет последнюю нить, связующую его с внешним миром. Кавралин добывал необходимые товары, доставлял новости и служил посредником между многочисленными селениями и кочевьями.

            — Значит, довольно будет мне с вами пойти, чтобы напугать сыроедов? — переспросил Умка.

            Кляу и Рыргин энергично закивали, и начали перебивать друг друга, нахваливая хозяина. Но оговорка в речи Умки не укрылась от Омрына. Торговец мысленно проклял старого медведя. С большой неохотой кавралин согласился искать помощь Умки. У него и Рыргина был долгий и бесплодный спор об этом. Омрын был уверен, что опасность преувеличена, и нет никакой нужды брать с собой «непобедимого воина».

            — Ты сам слышал, какие новости принес Тиркыет, — напомнил ему Рыргин.

            Он имел в виду необычайное событие, случившееся зимой. Мужчина по имени Тиркыет, которого все считали утонувшим во время рыбалки, неожиданно вернулся домой. Он рассказал, как его взяли в плен инук и как он провел у них всю зиму, выполняя унизительную женскую работу. Ему удалось сбежать и по льду, соединяющему берега пролива, вернуться домой. Именно из рассказа Тиркыета жители Улык узнали про нового грозного вождя соседей.

            — Тиркыет лжет, — твердо сказал Омрын. — Оправдывается, чтобы не показаться трусом. Я не раз бывал в гостях у племени, о котором он говорит. Не было у них сильных воинов и неоткуда было взяться.

            Но спорить было бесполезно. Рыргин твердо решил заполучить в свой отряд Умку и не желал слушать возражения.

            — Что мы получим взамен за нашу помощь? — спросил Умка.

            — Столько товаров, сколько смогут увезти двое саней, — сказал Омрын.

            Это было очень щедрое предложение, и вежливое к тому же. Омрын мог воспользоваться своим преимуществом и предложить одну десятую или одну восьмую часть от всего товара. В таких сделках кавралины всегда были в выигрыше, потому что только они могли произвести необходимый расчет.

            — Мы сами выберем себе товары, — добавил старик.

            — Согласен, — быстро сказал торговец.

            Умка едва не выругался — кавралин слишком легко согласился на все его условия. Он ожидал, что его наглое предложение будет отвергнуто, и завяжется жаркий спор, во время которого он сможет получить больше необходимых сведений.

            Рыргин и Кляу радостными возгласами выразили свое одобрение. Остаток дня они провели, обсуждая детали путешествия и обмениваясь другими новостями. Гости уехали следующим утром, взяв с Умки обещание прибыть в селение Улык, едва треснет лед.

            ***

            Элгар не ошибся, когда сказал, что инук на остров прибыло намного больше, чем нужно для торговли. Они появились почти сразу после того, как люди Омрына выгрузили на берег все товары. Инук было не меньше двух десятков. Все вооружены костяными ножами и копьями, и одеты для боя: в прочные панцири из китового уса и моржовых шкур. Одного взгляда на эту толпу было достаточно, чтобы понять — честного обмена не будет.

            — Что будем делать? — спросил Омрын.

            — Я не вижу у них луков, — заметил Элгар. — Мы можем отплыть от берега и попробовать расстрелять их…

            — Помолчи, — буркнул Умка. — Я хочу посмотреть вблизи на их нового вождя.

            Никто не стал ему перечить. Для Умки страх был незнаком. Он родился и вырос в годы войны, когда северяне при опасности говорили: «только раз умираем!» и предпочитали гибель в бою или самоубийство позору и мукам плена. Элгар тоже не боялся смерти. Сейчас он пытался вызвать в себе страх или ярость, но внутри была лишь темная, изголодавшаяся по крови пустота. Спокойствие и уверенность старика невольно передались другим мужчинам, и они дождались, пока вооруженные пришельцы приблизятся.

            Иноплеменники остановились в десяти шагах от луораветлан. Две группы мужчин пристально и недружелюбно разглядывали друг друга, не решаясь пересечь разделяющую их невидимую черту.

            — Ты говорил, что будешь вести переговоры, — напомнил Умка, обращаясь к Омрыну.

            Кавралин с явной неохотой сделал несколько шагов навстречу инук, намереваясь поприветствовать их. Но те внезапно начали кричать, бить копьями о землю и швырять в торговца камнями, отгоняя его, как собаку. Прикрывая лицо руками Омрын, попятился, споткнулся и упал под дружный смех инук. Умка вышел вперед, другие луораветлан двинулись за ним. Омрын оказался в безопасности за спинами товарищей. Коротышка тяжело дышал и прижимал руку к рассеченной щеке. Многие смотрели на него с откровенным презрением и перешептывались, обсуждая слабость своего предводителя.