Настоящее - [3]

— Встретились? — Перебиваю я.

— Да. — И твердый взгляд голубых глаз в подтверждение. — Я увидел тебя, подошел и взял за руку. Мы соединились и прошли ариан. Мне было показано, что у нас будет беловолосый ребенок!

— Прошли ариан? — Ошеломленно внимаю его словам. — Ребенок?..

Насколько же все по-разному получилось у нас. И как мне полагается воспринять это?

— Да! Говори об этом всякому, кто спросит. Сомнений нет — ты же веришь мне? — Перехватив мои руки, с внезапно пробудившимся жаром заверяет Нарин. — Мы пара, нас принял ариан. Он подарил мне тебя. А твоя тьма — знак, что мне суждено стать твоим проводником в этой новой жизни. Вывести тебя из мрака прошлого к свету будущего. Ты же пойдешь к нему со мной?

— Да… — зачарованно киваю в ответ. — Вот кто это был. А мне почудилась мама.

— Только я твоя судьба, — отводя с лица светлую прядку, выбившуюся из сплетенных на затылке волос, заверяет Нарин. — Твоя опора, твоя пара, твоя судьба, которую ты обязана принять. Наринен…

— Наринен… — эхом шепчу я, стараясь подавить порыв вспыхнувшей в душе тревоги. Пора начинать новую жизнь. Ту, которую я прожила бы, не случись нападения верпанов и последующего плена у метхов. Мою истинную жизнь, которую я обязана принять. Научиться ее проживать! — Мы прошли ариан…

Глава 1

Крадучись, пробираясь по узким галереям жилой башни, принадлежащей роду супруга, я спешила к балкончику с флаерами. На этаже, что принадлежал только нам, неизменно царила тишина, лишь изредка развеваемая шуршанием потоков лавы, которые, переплетаясь, образовывали новые и новые причудливые формы стен.

— Дейнари, — голос Наринена вынудил меня остановиться. Ускользнуть незамеченной не удалось, — ты готова?

Привычно сдержав мученический вздох, отрицательно качнула головой, подтверждая очевидное: нет. Но для меня не было ничего невыносимее, чем присутствие на официальных императорских сорумах. Их со времен создания империи каждые новые луны проводил правитель Цезариона, имея целью выслушать мнение жителей по любым вопросам, которые они полагают достойными его внимания. На каждом соруме императора — а сейчас им был мой дядя — сопровождали члены его семьи — ближний круг первого лица империи. Не раз бывало, что император, доверяя, именно нам поручал решение каких-либо возникших вопросов.

Для меня же несколько дней сорума неизменно оказывались пыткой. Выросшая вне империи и спустя четырнадцать лет после возвращения в родной мир так и не сумевшая полностью встроиться в него, лишенная многих элементарных знаний об арианской жизни и морали, о которой другие узнавали исподволь, просто проживая свою жизнь тут, я каждый раз ощущала свою ненужность. Чуждость!

Даже присутствие Лики — в прошлом жительницы Земли и пары моего брата Дарга, казалось более уместным. У нее получалось порой подмечать суть, что ускользала от большинства.

Впрочем, ее супруг не настаивал на постоянном присутствии на сорумах своей земной женщины. В отличие от моего! Но Наринен не мог явиться на сорум без непосредственной родственницы императора — меня. А он считал их посещение архиважным и не пропускал никогда.

Я же… час за часом и день за днем ждала завершения этой бесконечной вереницы обращений, жалоб, требований, упреков, надежд. И, признаться, не слышала никого из них. Словно воздух надо мной тяжелел, вдавливая в лавовое кресло и не давая слышать — на каждом соруме я превращалась в застывшую статую. Не могла слушать о горестях чужих судеб…

— Мне осталось только сменить одежду, — обреченно вздохнула, понимая, что избежать очередного сорума не смогу. Даже чуть задержаться, опоздав к открытию, мне не дано.

— И волосы! Распусти их! — Назидательным и неизменно тихим голосом распорядился Наринен. Смирившись, я кивнула и развернулась к двери, когда в спину мне долетел его голос. — Будь достойна семьи, которую мы представляем, — императорской. Не разочаровывай меня!

Вот оно! Радуясь, что супруг не видит моего лица, на миг прикрыла веки, скрывая наверняка отразившуюся в глазах боль.

«Разочарование», — он часто использовал это слово, говоря обо мне. О нас с Соли.

За годы, прожитые в арианском браке, я умудрилась стать для своей пары разочарованием во всем. Не смогла скинуть налет дикости и резкости, выработавшийся у меня за годы плена и жизни рядом с метхом, не научилась лоску, умению предстать в наилучшем виде и манерам, присущим представителям значимого рода супруга.

Особых талантов и склонности к чему-то не проявила, до сих пор продолжая наверстывать годы, лишенные элементарных знаний. И такого желанного супругом ребенка ему не подарила. А самое главное, обладала тем, чего он отчаянно желал, но никогда не смог бы получить, — светлыми волосами, истинным знаком отличия и возвышения, принадлежности к правящей семье.

Пусть Наринен никогда не давал волю своим чувствам, неизменно укрывая их под покрывалом безликой сдержанности, я чувствовала — это гложет его. Оттого, являясь единственным темноволосым арианцем на собраниях императорской семьи, он всегда укрывал голову специальным убором, объясняя это мешающими ему заниматься делами империи прядками налезающих на лоб волос.