Настоящая любовь - [15]

Выбежав на улицу, я сразу же бросилась к девушке. Она лежала на животе. Чтобы понять кто это я перевернула ее на спину. Это была МАРИНА… я плакала так громко, что где-то от того конца города слышала себя – свое эхо. Начав трогать ее лицо, я нащупывала ее пульс, но я не чувствовала его… НЕ ЧУВСТВОВАЛА!

В одно мгновение я застыла в одной позе, мои слезы остановились. Мои глаза упали на ее ребро. В нем торчал нож,… я чувствовала себя так паршиво. Только я хотела вызвать скорую, нащупывая у себя в кармане телефон, я его не нашла. По моим глазам выплескивались горячие слезы. Я орала. Но догадавшись, что у Маринки тоже есть телефон, я начала шарить по ее карманам и отыскала телефон. У нее 13 пропущенных от мамы и один от неизвестного номера. Я набрала скорую помощь и уже через 7 минут она приехала.

Приехав в больницу, меня не пустили к ней в операционную. Врачи все бежали и торопились. Я сидела на полу и смотрела на всех снизу вверх. Меня никто не замечал, медсестры бежали куда-то.

Я слышала только одно:

-Быстрее готовьте операционную, у нее сильная потеря крови, она может не выжить, скорее всего так и будет…

Эти слова вонзились в мою спину как сотни кинжалов. Я начала задыхаться, по моему лицу стекала кровь. Ко мне подбежала медсестра и спросила:

-Ты чего тут сидишь? Жить не хочется, ну-ка быстро в перевязочную!

-Она. Умрет…

-У нас отличные врачи! Конечно, Александр Исаакович уже работает второй день без передышки, но все, же он профессионал своего дела.

- …второй день без передышки, - повторила я. – вдруг он промахнется скальпелем, от нехватки сна! Вы об этом подумали? – опять орала я.

Медсестра проигнорировала меня. А только перевязывала мою больную голову.

Прошло уже больше 24 часов, а я только и делала, что спала на стуле, возле операционной. Операция все еще продолжалась, медсестры достали меня провожать домой. Но вот я сквозь дремоту услышала чью-то прикосновение холодной руки. Я резко открыла глаза и подскочила. Это был тот Александр Исаакович, я поняла это, прочитав его инициалы на бейджике.

-Доктор, как она? Можно к ней?

Он, медленно снимая перчатки, холодно промолвил:

-Нет,… она в коме…

Этого было достаточно, чтобы довести меня до потери сознания. Очнувшись в палате, от противного запаха препаратов я с неохотой открыла глаза. Я хотела увидеть Маринку, но в ответ на это я увидела белый потолок. Я встала и вышла из палаты. Я шла как не живая, через меня проносились люди и их крики. Я присела на стул. ко мне подошел тот самый доктор.

-Ты до сих пор тут?

- …да.

-Хорошо, я разрешу тебе зайти к ней, но только на несколько минут.

Он ожидал, что я брошусь ему на спину, расцелую, но в ответ получил холодное да.

Зайдя к ней я увидела, ее белое тело. На ее лице был аппарат искусственного дыхания. Я дошла села на стул и взяла ее руку. Она была ледяная. Она не двигалась, двигались только ее брови. И тогда я поняла, что она жива. Я смотрела на нее, в моей голове не было ни одной мысли. В дверь постучались, я обернулась и увидела доктора. Он жестом дал мне понять, что мое время истекло. Я вышла. И спросила.

-Как долго она будет в коме?

-От 3 до 31 дня…

-Ясно…

Я не стала себя мучить и пошла домой.

Прошло уже две недели, я каждый день ходила к ней, рассказывала, что со мной случалось, читала ей книги и стихи, в ответ я слышала только шипение дыхательного аппарата. На 16 день, придя к ней снова, зайдя в ее палату, я увидела, что она смотрит на меня. На меня снова нахлынуло море слез. Я подбежала к ней и упала на колени. Она гладила меня по голове и говорила:

-Спасибо тебе… я слышала тебя, твои стихи, но не могла никак очнуться…

Я еще больше заплакала, подняв голову, я увидела, что она тоже плачет. Я обняла ее, и мы обе в унисон заплакали.

-Что с тобой тогда произошло?

Она закрыла глаза руками и зарыдала. Я не стала настаивать, а только обняла ее…

Глава 11

Как же тяжело человеку пережить такое несчастье. Мне настолько жалко Маринку, что я сама за нее плачу по ночам. И ведь все это из-за меня. А у меня видимо черная полоса в жизни. Несчастье за несчастьем.

Прошло почти две недели, Мари уже выписали. За то время что Мари была в больнице, прошло уже 8 марта. В школу я не ходила. Мне было страшно идти туда одной, и я дожидалась, когда Мари выздоровеет. К ней в больницу приходили только я и ее мать. Когда я приходила, то ее маму никак не могла застать. Спрашивать у самой Мари было неудобно, поэтому я все разузнала у врачей.

Придя в школу нас, сразу же оповестили о школьном фестивале, который проходит каждый год в конце марта. В нем участвуют все классы. Каждый класс должен будет придумать что-то особенное. У одиннадцатиклассников это было школьное кафе, где все девочки горничные, одетые в черно-белые платья с кружевами и кружевными чулками, смотрится круто. На парнях были черные смокинги. Ну а у нас были танцы. То есть танцевать перед всей элитной школой и если ошибешься, значит, позора не миновать.

То, что мы больные, после больницы нашего классного руководителя это не волновало. Она приказала танцевать восьми парням и восьми девушкам. Среди парней это были Леша, Толян, ботаник Вова, покоритель женских сердец Дима, он занимал второе место после Леши, обычный парень Ян, и жизнерадостные Гена, Кирилл и Паша. Среди девушек это я - Вика, Марина, Вероника с Сашкой, влюбленные в Диму Евгения и Оля, наглая Ксюша и веселая Таня.