Настоящая крепость - [22]

Тот факт, что они поверили дневнику Ноулза, когда прочитали его, все еще вызывал у Шарлиан благоговейный трепет во многих отношениях. Интеллектуальная и духовная целостность, необходимая для того, чтобы принять этот одинокий голос несогласия, ошеломляла всякий раз, когда она думала об этом. Она надеялась, что смогла бы сделать то же самое, но в глубине души сомневалась в этом. Поверить в единый голос протеста, каким бы страстным он ни был, а не в массовое свидетельство восьми миллионов других Адамов и Ев? Принять слово того, кто умер почти за семьсот лет до рождения Шарлиан, а не слово живой, дышащей Церкви Ожидания Господнего? Отвергнуть каждую веру в волю Божью, которой ее саму учили с детства?

Нет. Несмотря на ее собственное глубокое разочарование в связи с недостатками Церкви, несмотря на ее признание вырождения и продажности людей, которые контролировали эту Церковь, несмотря на ее глубоко укоренившуюся убежденность в том, что Церковь должна быть каким-то невозможным образом очищена от накопившейся коррупции, она ни разу не подвергла сомнению фундаментальную, основополагающую «истину», которой ее учили о Лэнгхорне и Бедар. И, если быть честной, она бы никогда этого не сделала… если бы не встретила кого-то, кто был мертв даже дольше, чем Джеремайя Ноулз.

Мерлин Этроуз. Сейджин Мерлин. Самый смертоносный воин в мире, провидец видений, защитник Кэйлеба, наставник, друг и учитель. Все это сразу… а также ПИКА — «персональный интегрированный кибернетический аватар», в котором хранились воспоминания, надежды и мечты молодой женщины, которую когда-то звали Нимуэ Албан.

Мерлин, единственное существо на планете Сейфхолд, которое знало правду о Земной Федерации и ее разрушении, потому что он видел это собственными глазами Нимуэ. Потому что сама Нимуэ умерла более девятисот лет назад, сознательно пожертвовав своей жизнью, чтобы эта планета, Сейфхолд, могла когда-нибудь стать не просто убежищем человечества, но и колыбелью его возрождения.

Нет, я бы никогда не поверила в это без Мерлина, — призналась она. — Я бы хотела, думаю, но я бы этого не сделала. Несмотря на то, как сильно я люблю Кэйлеба, не думаю, что даже он смог бы убедить меня в этом. Но у меня есть Мерлин. Он с нами. И учитывая это, как я могла не поверить?

* * *

— Я бы хотела, чтобы ты был здесь, Кэйлеб, — сказала она теперь с тоской и услышала тихий смешок у своего уха.

— Я бы тоже хотел быть с тобой, — сказал ее муж из их спальни в Черейте… более чем в шести тысячах миль отсюда. — И не только потому, что нам с Эдуирдом будет немного трудно объяснить, где ты находишься, если кто-нибудь случайно заметит, что тебя нет.

Прозрачный, как вода, наушник, вставленный в ее правое ухо, передавал его голос с «безопасного коммуникатора», который она носила на золотой цепочке на шее.

— К счастью, — заметил второй, более глубокий голос, — ты один из самых талантливых… фабрикаторов, с которыми я когда-либо сталкивался, Кэйлеб.

— Любой дипломат учится лгать с лучшими из них, Мерлин, — ответил император.

— Почему я подозреваю, что ты научился «лгать с лучшими из них», пытаясь объяснить такие мелочи, как разбитые окна, украденные яблоки и все те другие нарушения детства, в которых ты, несомненно, был виновен? — спросил Мерлин Этроуз из передней кабины скиммера.

— Потому что ты его знаешь? — невинно предположила Шарлиан.

— Возможно, — сухо сказал Мерлин, и Шарлиан усмехнулась.

Что ж, может быть, «коммуникатор» и есть магия, — подумала она. — Но если это так, то, по крайней мере, это магия, к которой я начала привыкать. Интересно, дойду ли я когда-нибудь до того, чтобы принимать это как должное, как это делает Мерлин?

Иногда она подозревала, что так и будет; в других случаях она была уверена, что этого никогда не произойдет. Это было просто слишком чудесно, слишком невозможно для этого. Но были и такие моменты, когда ее собственное незнание чудесных игрушек Мерлина на самом деле становилось преимуществом.

Комм, который она носила на шее, был тому примером. Он был значительно меньше, чем тот, который Мерлин первоначально дал ей, и ее губы изогнулись в другой, менее кривой улыбке, когда она задумалась, почему это было так. Сначала ей не приходило в голову, что комм может быть меньше, чем тот, который он первоначально показал ей, но по мере того, как она сталкивалась с большим количеством примеров часто невероятно крошечных кусочков «технологии», которыми Мерлин поделился с ней и Кэйлебом, ей пришла в голову возможность.

С самого начала она решила, что поиск способов скрыть такие вещи, как коммуникаторы, должен быть одним из их главных приоритетов. Какими бы маленькими ни были оригинальные портативные устройства, которые дал им Мерлин, они все равно выглядели явно — и опасно — инопланетными. Они не принадлежали к доморощенной (и допустимой) технологии Сейфхолда, и любой, кто видел одно из них, понял бы это. Возможно, маловероятно, что кто-нибудь когда-нибудь увидит одно такое, но маловероятно — это не то же самое, что невозможно, и, как указал сам Мерлин, если храмовая четверка когда-нибудь обнаружит, что их враги действительно пользуются запрещенными знаниями Шан-вей, последствия могут быть катастрофическими.