Настоящая книжка Фрэнка Заппы - [65]

Мун раньше хотела выучиться игре на арфе. Около года брала уроки, потом бросила это занятие. Время от времени все они думают, что хотят играть на барабанах.

Дива, наша младшая, получила свое имя, потому что кричала громче всех в роддоме. Ахмет появился на свет с помощью кесарева сечения, и, когда мы впервые встретились, особо не шумел. Я сказал сестре, катившей инкубатор из родильного отделения: «Что с ним? Он же не дышит!» Она ответила: «Наверно, просто слизь попала». Это была не слизь. У него оказалось заболевание гиалиновой оболочки; родился он преждевременно, и у него отказало одно легкое.

Не окажись я там и не заметь неладное, он бы умер. Сестра катила коляску по коридору, будто окорок пихала.

Так что первую часть жизни Ахмет провел в отделении интенсивной терапии. Я тогда писал альбом «Апостроф». Всю ночь я работал в студии и заканчивал смену в больнице. Я мог поболтать с Ахметом и немного его подбодрить, совал руку в инкубатор, брал малыша за палец и говорил: «Давай, цепляйся».

На груди у него до сих пор шрамы от иголок и трубок, которые тыкали в легкое, чтобы выкачать жидкость и заставить его дышать, но, глядя на Ахмета сейчас, и не скажешь, как серьезно он болел. Судя по всему, он намерен расти футов до одиннадцати.

Люди поднимают страшный шум по поводу якобы «странных имен» моих детей, но дело в том, что, какими бы я ни нарекал их именами, в неприятности они вляпаются только из-за фамилии.

Будучи обремененной столь жутким именем, Целомудрие Боно немало огорчает своих родителей. «С таким именем проще попасть на эстраду или вроде того, но в основном от него одни страдания», заявила она корреспонденту «Макколл». Девушка винит во всем маму Шер, которую вдохновил фильм, снятый ее бывшим мужем Сонни и озаглавленный «Целомудрие». Если дочь выражает недовольство, Сонни обычно напоминает ей о потомке Фрэнка Заппы: «Скажи спасибо, что мы не назвали тебя Дуизил».

(«Нью-Йорк Пост», 9 июня 1988 года)

Назови сам

По традиции в мои обязанности входит раздача имен и названий всему, что есть в доме. Если кто-то приносит домой кошку или собаку, все ждут, когда я придумаю кличку, и эта кличка остается за животным навсегда — за очень редким исключением. («Ступай, найди того, кто тут вечно ворчит, пускай он подыщет этой дряни имя»).

У нас была овчарка по имени Фруни. В конце концов пес превратился во Фрунобулакса, чудовище из песни «Пищалки».

Самым старым и давним обитателем нашего домашнего зоопарка был Горго (уменьшительное от Горгонзолы, одного из «Людей-Хрюшек» в оригинальном сценарии «Капитана Бифхарта»), гнуснейшего нрава сиамский кот, недавно скончавшийся.

Еще у нас жила большая птица — австралийский попугай, которого я нарек Птиц Рейнолдз. Он имел обыкновение болтать со мной, сидя у меня на плече. Кроме того, Птиц любил сидеть в гостиной на свернутом столе для пинг-понга.

Понятия не имею, как и почему Мун решила это сделать, но как-то раз мы обнаружили, что она стоит, уставившись на мистера Рейнолдза, и, размахивая руками, как птица, кричит: «Приливная волна! Приливная волна!» По неведомой причине мистер Рейнолдз от этого, пританцовывая, расхаживал из стороны в сторону по верхнему краю стола. Действовало безотказно. Мун встает перед ним, разводит руки в стороны и говорит: «Приливная волна», — после чего мы смотрим спектакль.

Принесенный в гости енот поранил мистера Рейнолдза, и пока тот поправлялся и был еще не в состоянии защищаться, его подстерегла безвременная кончина: один из котов глубокой ночью сунул лапу в клетку и его прихлопнул.

Называние вещей цвело при древних египтянах. Согласно тогдашним воззрениям, чтобы успешно одолеть все препятствия на пути в загробный мир, умерший путешественник обязан был знать имена всего, на что мог наткнуться в дороге, ибо у каждого из этих существ и неодушевленных предметов полагалось спрашивать разрешения пройти. В том числе у порогов, дверных ручек, булыжников на улице и т. д. и т. п. Другими словами, народ, один зануда в золоченом картузе должен был выдумать все названия и хранить их в тайне, чтобы впоследствии другой зануда, уже мертвый, затвердил их наизусть и был готов к египетскому варианту «Большого приключения Малыша».

Наш надомный промысел

Неприятная сторона владения собственной фирмой звукозаписи состоит в том, что финансируешь себя сам. Нормальному человеку, желающему заняться музыкальным бизнесом, наверное, все-таки лучше подписать контракт, и пускай производственные расходы оплачивает кто-нибудь другой.

«Деловая сторона» отнимает время у «пленительной стороны» — сочинения музыки, и лишь немногие музыканты по своему темпераменту склонны ею заниматься. Мне повезло; мне не приходится углубляться в земные дела, поскольку Гейл, похоже, находит их увлекательными.

И все-таки мне тоже достается часть нудной работы — отпечатать текст для обложки, написать рекламные объявления, проследить за упаковкой продукции и так далее, а все остальное — забота Гейл; она звонит торговцам насчет доставки, а также встречается с представителями банков и нашим бухгалтером, уморительным Гэри Исковицем. Она порой ворчит, но, по-моему, в глубине души ей нравится [Она только что прочла этот отрывок и сказала: «Да-да, мне нравится в такой глубине души, что почти уже вне тела!» Так может, она это занятие ненавидит? Вот ведь поебень, но у Гейл все равно здорово получается].