Настоящая фантастика 2009 - [9]

Сеня вновь умолк.

— Послушай, девочка, — сказал он после минутного раздумья. — Ваше общество больно. А когда болезнь вцепится в организм, наступает время скальпеля. Никто не плачет, когда сталь вырезает пораженные ткани. И никто не смеет называть хирурга убийцей.

Ольша в упор глядела на Сеню.

— Ваша хирургия больше смахивает на ампутацию.

— Нет, — Сеня покачал головой. — Ампутация делает человека инвалидом. А если мы пристрелим нескольких подонков, нескольких бандитов и убийц, обществу будет только лучше. Мы не собираемся оздоравливать все ваше общество — тут у вас такая помойка, что, боюсь, уже поздно. Но тем, кого эти уже не ограбят, не убьют, не унизят — им будет лучше.

— Круто, — констатировала Ольша. — Вселенские судьи. Но вас сюда никто не звал, между прочим, на нашу помойку.

Сеня поморщился:

— Только не говори, что мы не имеем права, и так далее. Имеем. Уничтожать тех, кто строит свое благополучие за счет других, считается долгом. Это закон всего космоса. Поэтому мы и впредь будем их уничтожать.

В голосе Сени не было злости, и это Ольша сочла главным. В чем-то он был, пожалуй, даже прав.

— А остальные? Если у вас на пути случайно встанет совершенно посторонний человек? Как мои друзья час назад?

Сеня пожал плечами:

— Сегодня ты уже могла воочию убедиться в нашей реакции на подобную ситуацию. Припугнем… В крайнем случае, — он потряс парализатором, — это. Малоприятно, конечно, зато никакого ущерба. Гарантия.

Теперь задумалась Ольша. Ловко это у вас получается, господа хирурги! Но с другой стороны, эта шваль, эти молодчики с тупыми взглядами, но с тугими мускулами получают как раз то, чего заслуживают. Диалог ведется на их языке, и пусть, черт возьми, они хоть раз, хоть перед смертью узнают, каково приходится их жертвам.

Если только Сеня не врет.

Но Ольше казалось, что он говорит правду.

— Скажи, понизив голос, спросила она. — А почему Паха не ест и не разговаривает?

Позади деликатно захихикал Енот, шелестя газетой. Сеня тоже усмехнулся:

— Разговаривать он не может, потому что он не человек. Ну а питается он по-своему.

— Не человек? — спросила Ольша с недоумением. — Неужели робот?

— Нет. Колония кристаллических микроорганизмов, дружественных нам. Точнее крохотная часть колонии. Они удерживают форму, подобную человеку, сохраняют видимость одежды, стреляют из «снайдера», но на самом деле все это, вплоть до пули, вылетающей из ствола, плоть. Они могут принять вид чего угодно — хоть куста, хоть автомобиля. Когда придет время, эта часть сольется с остальной колонией. Здесь Паха всего лишь посол. Как и Хасан, кстати.

Вот они, ответы, разгадка многих тайн и нелепиц. Неуязвимость для пуль, переодевание в рекордные сроки, неведомо откуда возникающий винчестер. Или, как его там — снайдер…

Сеня обогнал колону румынских грузовиков и вновь повернулся к Ольше, в глазах которой застыл вполне закономерный вопрос.

— Ну, а мы с Енотом — обыкновенные люди. Правда, разных рас. И для нас, как и для тебя, огнестрельное оружие смертельно.

— Люди? Из созвездия Змееносца?

— Я — да, Енот — со звезды, которая имеет пока только номер в ваших астрономических каталогах. С Земли ее не видно. Это в созвездии Рыб.

— Со звезды?

— С одной из планет, конечно, — фыркнул Сеня. — Так говорят только, что со звезды. Когда ты говоришь, что ты с Украины, это не значит ведь, что ты живешь и в Киеве, и во Львове, и в Донецке?

Ольша вздохнула. Почему-то она воспринимала это как должное — словно друзья-иностранцы рассказывают о своей далекой Америке. Все равно ведь глупая девчонка там никогда не была и не будет, и не отличит правду от заурядных баек.

— Что же вас сюда привело?

— На Землю? Или в Коблево?

— На Землю.

Сеня пожал плечами:

— За всеми населенными планетами ведется наблюдение. Вы не исключение.

— И везде вы занимаетесь подобной… хирургией?

Сеня с уважением взглянул ни нее — совершенно непонятно почему, словно она сама дошла до некоей скрытой истины.

— Нет. Только там, где приходится вмешиваться.

— Разве у нас что-нибудь не так? — поинтересовалась Ольша с ревностью в голосе.

— Да все у вас не так! — раздраженно стукнул по баранке Сеня. — Вы стали опасны. Природу губите, себя не щадите… А оружия сколько накопили — это ж рехнуться можно! И это притом, что треть населения голодает, а еще треть едва сводит концы с концами.

Ольша жадно слушала. Наверное, она была первой из землян, кто слушал мнение о себе со стороны.

— И ведь вместе с тем удивительно способная раса! За каких-то шесть тысяч лет подняться из грязи, из дикости в космос. Но в то же время во многом так и остаться в грязи. Ваши ученые на ощупь, по наитию постигли то, до чего нам пришлось доходить столетиями, набивая без счета шишек. Мы уже устали вам поражаться. Вы начисто убили в себе экстрасенсорику — средние века, инквизиция — и тем не менее сплошь и рядом ставите наших специалистов в тупик.

Сеня умолк. Но Ольше было мало.

— Что же заставило вас вмешаться?

Сеня, не отрываясь, глядел на дорогу. Миновали Половинки — до Николаева оставалось минут десять езды.

— Погибло два наших агента. В Коблево. Двенадцать дней назад. Как раз когда «сторож» находился в тени вашего метеоспутника, в течение всего полутора минут.