Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса - [11]

3 февраля (понедельник)

Мы рисовали на классной доске с закрытыми глазами. Рисовали хвостики к поросятам, и как всегда из-за своей застенчивости он терялся.

8 февраля (суббота)

На этом уроке мы играли на полу, и я сделал для него флаги из бумаги, рисуя и раскрашивая их. Он раскрасил один, потом другой. Флагшток также был скручен из бумаги и обвязан проволокой.

10 февраля (понедельник); 17 февраля (понедельник); 24 февраля (понедельник)

На этих трех уроках мы играли на полу. Никакого успеха в обучении не было. Слишком много праздников. Масленица. Первая неделя Великого поста.

1 марта (суббота)

Сидели за столом. Повторяли детские стихи. Некоторые он проговаривал, но, как обычно, с большой застенчивостью.

3 марта (понедельник)

Он прогуливался во время занятий, но, в конце концов, сел за письменный стол. Начали читать рассказ „The Fisherman of York“ („Рыбак из Йорка“ — англ.). Он мало что понимал. А. Н. пришел с музыки и объяснялся по-русски.

6–7 вечера. На урок к М. Н. в 6.40 пришла Ее Величество и сидела примерно до 7 часов. После разговора о диктанте М. Н., успехах в учении, необходимости чтения вслух, о написании сочинений, особенно писем, она сказала, что уже попросила мистера Эппса[37] прекратить заниматься грамматикой и уделять больше внимания орфографии. Предложив Ее Величеству стул, сел сам. В следующий момент я почувствовал себя неуверенно из-за нарушения этикета. Я встал, а книга для диктантов оставалась лежать на столе. Ее Величество заметила, что считает это неосторожным. Я уверил Ее Величество, что М. Н. никогда не подсматривает, а уж если она сделает это, то немедленно признается. И все же Ее Величество повторила, что это большой соблазн (конечно, когда я сидел, я обычно держал книгу в руках). Я спросил, заметила ли Ее Величество некоторые успехи М. Н. в языке. Она сказала, что М. Н. сообщила ей об этом. Но из кратких замечаний Ее Величества я понял, что она так не думает. М. Н. так сказала, потому что быстро писала. Затем разговор зашел об уроках с А. Н., и Ее Величество спросила меня, какие успехи он делает. Я сказал, что работа идет медленно и трудно. Порой он говорит крайне мало. Я объяснил, что на первых занятиях он вообще ничего не говорил, и поначалу казалось, что он только смотрит на меня и изучает детали моей одежды. Похоже, это позабавило Ее Величество. Она сказала, что он очень застенчив и еще привыкает ко мне. Я ответил: „Да, к несчастью, у нас было очень мало времени. И уроки проходят всего лишь два раза в неделю по 30, а, то и по 20 минут“. „Да, — сказала Императрица. — Маловероятно, что от этого может быть толк“. Я показал ей три книги, которые я использовал: „Mother Goose Book“, „First Steps to Lit. [Literature]“ („Первые шаги в литературе“ — англ.), „How to tell stories to Children“ („Как рассказывать сказки детям“ — англ.). Мне показалось, что она проявила к ним интерес. Она заметила, что, возможно, ему бы понравились книжки с картинками, а я объяснил, что я уже показывал ему некоторые. Тогда Ее Величество предложила брать книги внизу [в библиотеке].

8 марта (суббота)

Намного лучше. Прежде всего, он взял проволоку, и мы отрезали два конца, из которых он сделал телеграфную и телефонную линии. И мы телеграфировали друг другу, держа провод рядом с ухом и между зубами. Он был очень удивлен, что слушает с помощью зубов. Потом я продолжил читать сказку о рыбе и кольце. Затем повторил снова, и тогда мне показалось, что он запомнил ее. Безусловно, он отвечал лучше, когда я задавал вопросы. Мы продолжили обсуждение сказки, но не закончили. В середине урока он попросил разрешения вызвать звонком Деревенько и попросил у него что-нибудь сладкое. Матрос-слуга принес в стакане шоколадную конфету, который мальчик с удовольствием съел. Это вошло в привычку, и теперь необходимо положить этому конец. Бессовестно так есть, когда ты в компании.

10 марта (понедельник)

Урок длился только 15 минут (5.45–6 вечера). Он постоянно делал плетки, и я помогал ему. Он немного говорил по-английски и под конец урока, наконец, сосредоточился, был не так застенчив. У него милое маленькое лицо и очень обаятельная улыбка.

14 марта (пятница)

О. Н. [Ольга Николаевна] сдала свой последний экзамен. Во-первых, 7 марта она написала диктант по сказке Оскара Уайльда „Selfish Giant“ („Великан-эгоист“ — англ.), а сегодня сдала изложение по книге „Called Back“ („Призванный обратно“ — англ.)[38]. Диктант был написан Великой Княжной совершенно самостоятельно, чего я не могу сказать о последнем [о сочинении]. Мы все очень веселились по этому поводу. Я с сожалением думал, что наши уроки уже заканчиваются, потому что, несмотря на небольшие исключения, они были очень приятны.

15 ноября (суббота)

А. Н. сидел за письменным столом, когда мы начали заниматься, и я продолжил читать ему сказку „The Fish & the Ring“ („Рыба и кольцо“ — англ.), которая еще не была закончена мной. Очень скоро он пошел, сел на диван и сказал: „Идите и сядьте здесь“. Так мы сидели, а затем он лег на диван. Он был очень тихий и чувствовал себя далеко не лучшим образом. Сказку он слушал очень внимательно и, когда я закончил, он лаконично сказал: „Другую“. Я задал ему несколько вопросов и по его кратким ответам догадался, что он понял содержание. Затем я рассказал ему сказку „Cap of Rushes“ (