Насмерть - [9]

— Да мы и не претендуем, — хитро подмигнул Стельмашку Саня Шуруп. — Что с бою взято — то свято! Пошли, гроза пустошей, трофеи тебе твои выдам.

Володя, уже поняв, что Тюкалов тут самый старший и на любое действие не мешало бы спросить его разрешения, вопросительно взглянул на Михаила. Тот только коротко кивнул и пошел в сторону остановившегося неподалеку бэтээра, с которого ему навстречу уже соскочили азиат-снайпер и средних лет крепкий мужик с «Печенегом». Подобрав с земли свой мешок, ходок направился вслед за Сашей Шурупом к сложенным кучей оружию и снаряжению убитых бредунов.

Отправив под присмотром Шурупа мальчишку-ходока, совершенно ошалевшего от внезапного спасения и свалившихся на него «златых гор» в виде старенького ТТ, вполне еще приличного СКС и полусотни патронов в обоймах к нему, в БТР, я уселся за руль своего УАЗа и, поставив автомат в специально для него сделанное крепление справа от водительского сиденья, дал команду на выдвижение. Бдевший у турельного ПКМС Курсант к своим обязанностям наблюдателя относился очень серьезно, да и сидевший на переднем пассажирском сиденье Руслан, аккуратно пристроивший свою винтовку между колен, осматривал окрестности внимательным и цепким взглядом снайпера. Кроме того, уж во что я точно не поверю, так это в наличие еще одной группы совершенно «потерявших берега» от собственной наглости налетчиков-бредунов в радиусе хотя бы сотни ближайших километров. Словом, подчиненные несут службу в полном соответствии с Уставом гарнизонной и караульной, а ведущий машину командир вполне может немного расслабиться. Машину я вел, что называется, рефлекторно: руки и ноги сами делали свою работу, а вот мысли были где-то очень далеко.

Автоматически объезжая слишком уж высокие ухабы и глубокие промоины, вспоминал, с чего именно вообще начался путь, приведший меня в конце концов в приволжскую степь, на самые окраины Северных Границ. Как сказал персонаж одной позабытой книжки: «Кой черт занес тебя, студент, на эти галеры?»

А началось все для меня — бойца Подмосковного ОМОН, обычного милицейского прапорщика, того самого, умнее которого только старший прапорщик, 15 сентября 2010 года, с совершенно обычной, рутинной «проводки»[8] из Моздока в маленький поселок Беной, приютившийся возле поросшего лесом невысокого горного хребта на границе Веденского и Шалинского районов Чечни. Нам очень сильно не повезло, и, едва проехав треть пути, колонна наша влетела в отлично спланированную и грамотно реализованную засаду боевиков. Водитель моего «КаМАЗа», был почти сразу убит снайпером, а сам я едва успел выпрыгнуть на ходу из кабины, в которую буквально через секунду угодил выстрел из противотанкового гранатомета. Повезло? Да кто бы спорил. Вот только дальше приключилось такое, что впору бы поверить в существование любых богов, Высшего Вселенского Разума или злобных инопланетян на их «летающей посуде». Потому как в себя пришла моя, контуженная близким взрывом, светлость только почти три десятилетия спустя, оказавшись в самом что ни на есть будущем. И оказалось это «прекрасное далеко» ни фига не светлым и уж точно не безоблачным. Ядерный конфликт 2012 года, до которого я не дожил буквально пары лет, спалил планету практически дотла, но даже это не смогло изменить человеческую природу. И те, кто смог пережить самую страшную в истории человечества войну и последовавшую за ней Большую Тьму, продолжали убивать друг друга на равнинах и в горах Чечни, ставшей теперь Терским Фронтом. На этом несчастном клочке каменистой земли, где я, неполными тридцатью годами ранее, почти полтора десятилетия рисковал здоровьем и жизнью в жутком, кровавом и бестолковом «двухсерийном» балагане под названием «контртеррористическая операция», теперь схлестнулись интересы двух непримиримых противников: Турции, лелеющей надежды построить на освобожденных от гяуров[9] землях Великий Туран, и созданной на руинах прежних южных районов Российской Федерации республики Югороссия. Чтобы выжить, мне пришлось вспомнить все, чему научили жизнь и, доброй памяти, армейский инструктор прапорщик Комаров. В новом для себя мире я выбрал новую профессию, опасную, но престижную и весьма неплохо оплачиваемую — стал наемником. И, как показало время, — совершенно не прогадал.

Вообще поговорка «Кому — война, кому — мать родна» имеет не только негативный смысл. Именно во время войны смелые, умные и инициативные бойцы получают шанс проявить себя. Я такой шанс смог не только разглядеть, но и успешно им воспользовался. И меньше чем за полгода из почти нищего приблудного стрелка с непонятным, темным прошлым, у которого кроме автомата и навыков за душой ничего не было, стал командиром одного из самых подготовленных отрядов Вольных Стрелков и, параллельно, дослужился до звания лейтенанта Службы Безопасности Югороссии. А затянувшееся противостояние двух стран закончилось именно тем, чем и должно было закончиться — военным конфликтом, начавшимся с провокаций и мелких диверсионных рейдов в приграничье, а закончившимся полномасштабным вторжением. И первый удар приняли на себя казачьи станицы Терского Фронта. Только благодаря мужеству, выучке, стойкости и железной воле парней, что почти двое суток бились и умирали бок о бок со мной, турецкие войска сначала увязли, а потом и вовсе были отброшены назад пришедшей на помощь югороссийской армией. На ставшем теперь глубоким тылом Терском Фронте начала понемногу налаживаться нормальная мирная жизнь. А в середине февраля в трактир «Псарня», штаб-квартиру червленненских наемников, неспешной, осторожной и немного неуверенной походкой недавно вставшего с кровати после долгой болезни человека вошел мой старый знакомый. Причем пришел он не просто в гости, а с серьезным деловым предложением.