— Я не могу, — выдохнула Энджи, зная, что ее честность сейчас дорого стоит. Но она ее и погубит.
— А я не могу жениться на тебе.
— Пусть будет так. Я просто хочу остаться и жить здесь, с тобой. — Ее голос дрожал. — Я знаю о неизбежном одиночестве, знаю, как усердно ты работаешь, трудности меня не пугают. Дай мне шанс, Томас, шанс доказать, что Камерука — единственное место, где я хочу жить. Дай мне шанс любить тебя.
— Но я не могу любить тебя, Энджи. Ты заслуживаешь лучшей участи.
Томас договорился о встрече с доктором по рекомендации Алекса. Визит назначили на следующей неделе. Время напряженное, работа на фермах в самом разгаре, но он изменил свое расписание, чтобы поехать в Сидней. Энджи спорила и утверждала, что в его присутствии нет необходимости, но он настаивал.
— Это и мой ребенок тоже. И я поеду с тобой.
— Ты собираешься быть рядом, когда он впервые шевельнется? И когда начнет толкаться? Или когда родится? Его первый день…
В логике Энджи не откажешь, и он уступил. Не может же он, в самом деле, драться с ней? На следующий день Томас улетел в Брисбейн на встречу с японскими покупателями, а когда вернулся, она уже уехала, предусмотрительно оставив записку.
«Я знаю, ты не любишь сюрпризы, поэтому оставляю эту записку. Я хочу посетить доктора одна… Если мне суждено стать матерью-одиночкой, то следует привыкать к этому прямо сейчас. Я дам тебе знать, как только появятся новости. Навеки люблю, Энджи».
Томас пытался не замечать тишины в доме, одиночества за обеденным столом. Каждый раз его сердце подпрыгивало, когда он шел открывать входную дверь, ожидая увидеть ее… Но, увы, случилось неизбежное.
Она все-таки уехала.
Компьютерная почта доставила сообщение за день до назначенного визита в клинику и застала Томаса врасплох. Он смотрел на экран пять, десять, пятнадцать секунд, прежде чем почувствовал, как закружилась голова и быстро-быстро застучало сердце.
Сообщение оказалось коротким. Беременности нет. Ей очень жаль, что она не смогла помочь. И она желает ему всего наилучшего.
Никаких объяснений, ни единого намека на чувства.
Неужели Энджи действительно думает, что холодное, бездушное послание — то, что он заслужил? В графе «Отправитель» стояло официальное «Анжелина Мори, Корпорейт Конференц-центр, „Карлайл Гранд-отель“«.
Выходит, она вернулась к прежней работе.
Томас даже не побеспокоился выключить компьютер. Он выскочил из дома и направился к самолету.
К моменту его прибытия в «Карлайл Гранд-отель» было уже далеко за полдень. Он слишком устал и измучился, как бык после отменного родео. Энджи не оказалось на месте, и он обегал три уровня в поисках ее. Ему даже на ум не пришло остановиться и отправить ей sms-сообщение.
Когда он вышел из лифта — в пятый раз, — то увидел, как в конференц-зале мелькнула знакомая фигура.
Сотрудник офиса преградил ему путь, но Томас не собирался пускаться в объяснения.
— Могу я вам помочь, сэр?
— Я здесь, чтобы переговорить с Энджи, — отрезал он.
— С мисс Мори? Она вас ждет?
Томас заскрежетал зубами.
— Сомневаюсь.
Она опять носила униформу отеля, белый вверх, черный низ, и она снова выпрямила волосы, как в прошлый раз. Городской стиль был не совсем в его вкусе, и все же она чертовски красива, так красива, что даже гнев улетучивается при взгляде на нее. Энджи разговаривала с группой женщин в униформе и поэтому не заметила его появления.
Тут он услышал мягкий смех, и его словно что-то толкнуло в грудь. Она смеется? Он бросил все, примчался сюда, потому что боялся за ее эмоциональное состояние, а она смеется?
Его гнев поднялся как огромная волна, он сделал несколько шагов и остановился, не сводя глаз с улыбающегося профиля. Он увидел, как она обернулась и замерла на полуслове. Томас смутно догадывался, что остальные женщины тоже обернулись. Щебет умолк, и воцарилась тягостная тишина.
Его внимание сфокусировалось на ее лице, на полных губах. Когда они беззвучно прошептали его имя, его большое тело содрогнулось от нежности. Томас с трудом удержался от того, чтобы подхватить ее на руки и унести в укромное местечко, где можно было бы припасть к этим сексуальным губам.
Энджи собралась с духом, повернулась и что-то пробормотала женщинам, затем подошла к нему.
— Я занята, — начала она, — и не могу с тобой разговаривать. Я работаю.
— Я бы сейчас тоже работал, если бы не стоял здесь.
— Что тебя сюда привело? — продолжила она. — Разве ты не получал сообщение?
— Может, тебе следовало позвонить мне, чтобы узнать?
Она прищурилась.
— Ты ожидал, что я позвоню? Зачем? Чтобы обсудить, как я себя чувствую, и послушать твои утешения?
— Но я хотел узнать о твоем здоровье.
— Как видишь, я в порядке, — коротко ответила Энджи и отвернулась, чтобы уйти.
Он удержал ее за руку.
— Энджи, ты очень расстроилась?
Она глубоко вдохнула и затем выдохнула.
— Да, но мне действительно нужно вернуться к работе. Я не могу разговаривать, Томас, честно, не могу.
Он бросил взволнованный взгляд через плечо и наткнулся на недоуменные лица женщин.
— Как долго ты здесь пробудешь?
— Двадцать минут, но нам не о чем говорить. Томас все еще держал ее за руку.
