— Сожалею, что разбудил тебя, — бросил Томас, отворачиваясь к лошади.
— Ты и не разбудил. Я бодрствовала.
— Неудивительно. Вряд ли кто-нибудь из нас мог спать спокойно после разговора в столовой.
Он услышал вздох и заметил, что она теребит цепочку с медальоном в виде буквы А.
— Я не спала, так как думала, что ты придешь. В ее комнату? Как и прошлой ночью?
Их глаза встретились, и холодный воздух вдруг потеплел. Томас понял, что не имеет права лгать.
— Я думал об этом, — признался он, забираясь на лошадь и беря поводья. — Всю ночь.
— Но ты не пришел… из-за Моры?
Он натянул поводья, и Вихрь замотал головой в знак протеста. Томас утешил коня ласковыми словами и потрепал по шее.
— Я сожалею, что все выплыло наружу и она узнала, — тихо сказала Энджи.
— Не сильнее, чем я.
— Не твоя вина, — подбодрила она. — Она не должна была узнать.
— Мы все переживаем.
— Именно.
Они молча стояли, Энджи гладила выгнутую конскую шею. Томас наблюдал за этими ласковыми рассеянными движениями и чувствовал, как внутри растет волнение.
— Прости, Энджи, — он не ожидал, что заговорит. — Той ночью в Сиднее ты рассказала мне о крахе своих юношеских мечтаний. Я знал, что ты ожидала от меня большего, чем я готов дать.
— Тебе не за что просить прощения.
— Не обманывай.
Ее рука остановилась, и конь негодующе заржал. Томас усмехнулся. Да уж, приятель, такова сила теплых женских рук и нежных глаз.
— Все прошло неплохо, — ответила она. — Даже очень неплохо. И вчера я готовилась к продолжению.
— Я заметил. Ужин, цветы, свечи. Платье. — Особенно платье и то, что под ним не было бюстгальтера. Как и сейчас. Когда Энджи поднимала руки, под тканью пижамы проступали темные круги сосков.
— Тебе понравилось платье?
Томас сглотнул.
— Да.
Улыбка пробежала по ее губам — невинная, почти детская улыбка. Убийственный контраст по сравнению с дикой страстью, которую Томас прочитал в ее глазах.
— Может, еще не слишком поздно? Ты обещал, что не уедешь до восьми.
Два часа. Последний раз. Его тело с готовностью откликнулось, воздух насытился парами возбуждения, мир за пределами конюшни отошел на второй план.
Раздалось покашливание, у ворот сарая появился работник.
— Доброе утро, босс, — поздоровался он. — Рановато для вас. Энджи?
Работник одобрительно присвистнул, но его внезапное появление вернуло Томаса в мир реальности.
— Не думаю, что это хорошая идея.
Энджи нахмурилась.
— Хочешь оставить попытки, даже если прошлый раз оказался неудачным?
— Да. — Он проверил сбрую, и Энджи отступила в сторону.
— Потому что Мора не одобрила?
Томас вставил ногу в стремя и посмотрел девушке в глаза.
— Потому что Мора была права.
— А как же завещание и право наследования?
— Я пытался. Теперь очередь Алекса и Рэйфа.
— Алекс еще не женат, а Рэйф сказал, что он в поиске.
Томас вскочил в седло.
— Он передумал. Не хочет расстраивать Мо.
Новость заставила ее встрепенуться.
— Правда?
— Он собирается говорить с ней завтра вечером. — Мужчина поднял вверх руку, словно загораживаясь от дальнейших вопросов. — Не пытай меня, спроси у него сама.
— Спрошу, но не поверю, пока не увижу собственными глазами. Рэйф — отец? Невероятно!
— Он никогда не пасовал перед вызовами судьбы.
Его рассеянный взгляд помрачнел. Девушка подняла глаза.
— Так вот что между вами троими? Вызов? Игра в кто кого, да?
— Не для меня и не для Алекса. Но для Рэйфа… возможно. Лишь вызов может встряхнуть его. — Томас подобрал поводья. — Он улетает в Сидней сегодня.
— Думаешь, мне следует лететь с ним?
— Не мне решать.
— Если хочешь, я уеду, — просто сказала она. — Решение за тобой.
И что он может на это ответить? Уезжай, потому что я нервничаю в твоем присутствии? Уезжай прежде, чем я не смогу пройти мимо твоей двери следующей ночью?
— Оставайся, пока не узнаешь, беременна ли ты. Тогда и будем думать, что делать дальше.
— Вот мы и на месте, Чарли, — уговаривала Энджи старого коня. — Пожелай мне удачи.
Будучи конем почтенного возраста, Чарли не желал ничего, кроме отдыха в тени. Он утомился, хотя они едва ползли, и дремал на ходу.
Виндхем. Энджи собрала поводья и глазами обыскала двор фермы в поисках широкоплечей фигуры. Томас стоял в центре, вокруг него толпились рабочие, бродил скот, пыль вилась клубами. Как всегда, от его вида у нее сбилось дыхание.
То был мужчина, делающий свою работу, работу, которую любил и для которой был рожден. Ее мужчина. А вокруг кипела жизнь, которую она хотела с ним разделить. И ничто не могло быть яснее.
Пять дней она раздумывала. Там, в конюшне, во время их последнего разговора, Энджи поняла, что ни за что на свете не откажется от любимого мужчины и своей мечты. Чаще и чаще вспоминались слова Рзйфа:
Он нуждается в тебе сильнее, чем нуждается в ребенке, Энджи. Ты нужна ему, чтобы вытащить его из раковины, в которой он спрятался.
Вот почему она приехала сюда. Чтобы напомнить ему… Не о постели, а о жизни, от которой он добровольно отказывается.
Девушка медленно улыбнулась, вспомнив свое возбуждение, когда план сформировался в голове.
Если Томас одобрит…
Улыбка поблекла, но она заставила себя снова улыбнуться и поднять повыше подбородок. Он одобрит. У нее есть свои аргументы и ответы на все возможные «нет». За время долгого пути она морально подготовилась.
