Наследство Крэгхолда - [43]

Энн Фэннер была в замешательстве: эти люди рядом с ней о чем-то говорили… У нее было ощущение, что вокруг нее гудит рой злобных ос, атакующих и жалящих ее прямо в мозг. О чем говорят эти двое? Что Кэтти имеет в виду — оба они говорят загадками!

— Я не понимаю… — Энн перевела взгляд с сидевшей на земле Кэтрин на Гая Вормсби, стоявшего в этот момент над ней. — Что все это значит? О каких деньгах вы говорите?

— Расскажи ей, Гай, — снова засмеявшись, сказала Кэтрин. — Ну давай!

— Не обращайте на нее внимания, Энн, — нервно сглотнув, проговорил он. — Что вы, не видите? Она совсем потеряла рассудок от горя.

— От горя! — словно эхом отозвался исполненный злобы крик Кэтрин. Она вскочила на ноги и бросилась на Гая, готовая вцепиться в него когтями. Внезапность ее броска застала Гая врасплох: в одну секунду отделившись от стены, Кэтрин Каулз выхватила у него из рук пистолет и отступила чуть назад. Теперь под ее прицелом оказались они оба. — Не смей говорить о моем горе! А теперь, дорогие влюбленные, послушайте меня. Особенно ты, Энн Фэннер. Тебе следовало бы получше узнать, что за человек этот мужчина твоей мечты — разумеется, я имею в виду мистера Вормсби. Я проклинаю тот день, когда впервые увидела его, — в тот день я продала душу дьяволу!

Энн не могла произнести ни слова. Она стояла открыв рот, а на красивом лице Гая Вормсби было выражение глубокого испуга; он весь дрожал, то сжимая, то разжимая кулаки. Кэтрин Каулз же стояла с победоносной улыбкой, наставив дуло пистолета на человека, которого так любила, и по выражению ее лица было ясно, что она намерена пустить оружие в ход.

— Кэтти, не делай этого, — высоким напряженным голосом произнес Гай. — Все останется по-прежнему. Я тебе помогу. Мы обвиним ее в смерти Питера и…

Дуло пистолета жестко ткнулось прямо в него, и он отскочил. Капли пота выступили у него на лбу. Энн Фэннер уже не могла выбраться из зарослей путаницы, неразберихи, ужаса. Все снова происходило на ее глазах, и Гай Вормсби…

— Питер ничего не знал, бедняжка, — каким-то неестественным и мечтательным голосом сказала Кэтрин. — Ведь он был таким непостоянным, поэтому ему доверяли не все. Так вот, слушай, Энн Фэннер. План заключался в том, чтобы ты влюбилась в Гая — как это, собственно, и случилось, — а потом каждый из нас получил бы свою часть денег. Правда, я не предполагала, что ты будешь такой красивой и обаятельной и то, что Гай будет так относиться к тебе. Бедняга — посмотри на него. Я говорила тебе, что он — миллионер. Что ж, когда-нибудь, может быть, так и будет, когда он перестанет бездарно вкладывать деньги и когда умрет его старый дядюшка. Правда, он никогда не умел долго ждать, а деньги утекали слишком быстро, и вот случилось так, что уже могло и не быть ни экспедиций, ни путешествий, ни забав вроде этой поездки в Крэгмур. Именно тогда мы узнали о тебе, Энн Фэннер, и приехали, чтобы быть здесь, когда ты прибудешь. А Гая к тому же привлекли и эти благословенные пещеры, и прочие археологические штучки. Но главной приманкой была ты, Энн Фэннер, или, может быть, правильнее сказать, Энн Фэннер ван Руис?

Энн молчала. Она с ужасом вслушивалась в слова Кэтрин Каулз. Что еще скажет она о Гае Вормсби? Что еще задумали эти двое? Но последние слова спокойной и свободной речи Кэтрин ударили, словно кувалдой.

…Ван Руис…

— Ван Руис? — испуганно переспросила Энн. — Что ты хочешь сказать, Кэтти?

— Ах, Энн, Энн… — иронически произнесла. Кэтрин, по-прежнему нацеливая пистолет на Гая Вормсби, неподвижно стоявшего у выступа стены Ведьминых пещер. — Возможно, ты и урожденная Фэннер, но ты — последняя из живущих потомков старого полковника. Ты этого не знала? Это означает, что Крэгхолд-Хаус и три четверти недвижимого имущества на этой территории будут принадлежать тебе, как только ты заявишь права на наследство. Так что ты, возможно, миллионерша — да, милая, миллионерша.

Внезапно весь окружающий мир замер.

Мир, в котором она была девушкой смешанного шотландско-ирландского происхождения, приехавшей из Бостона и родившейся в семье Пола и Сесили Фэннер — никаких других биографических данных она не знала. То, что говорила Кэтрин Каулз, разозлило ее. Это было невозможно. Это была неправда.

Этого не могло быть!

Очевидно заметив недоверчивое выражение на красивом юном лице Энн, Кэтрин снова рассмеялась громким и даже веселым смехом:

— Это правда, действительно правда, детка, и я это могу доказать — только вот вначале убью тебя и моего прежнего возлюбленного, а дальнейшее меня не волнует. Мне все равно незачем жить дальше…

— Кэтти… — В хриплом голосе Гая Вормсби звучала мольба. — Будь умницей. Мы еще сможем устроить все. Не стреляй в нас из ревности…

Пистолет поднялся на несколько сантиметров выше, и Гай Вормсби замолчал. Краска сошла с его бронзового лица, и оно стало мертвенно-бледным, как лицо человека, находящегося на грани смерти и знающего об этом.

— Вот именно, Гай, — спокойно произнесла Кэтрин. — Помолчи, дай мне сказать и избавь меня от своих дипломатических попыток. Тебе уже ничего не удастся. Ты убил все, когда влюбился в нее; убил все, когда убил Питера. Он тебя обожал, Гай, а ты только и мог сделать, что убить его.