Наследство капитана Немо - [14]

— Я работал над этой лестницей больше года, — сказал старик, — мне не из чего было сделать плот.

Мы стали подыматься наверх. Каким ясным, белым светом освещали водяные лампы наш путь! Длинные черные тени скользили позади нас. Наконец подъем кончился.

— Вот то место, где инженер упал в обморок! — воскликнул Джиджетто.

Мы сделали продолжительный привал и со свежими силами двинулись дальше. Через несколько часов мы вошли в узкую черную расселину.

— Это та галерея, через которую вы пришли сюда? — спросил старик.

— Нет, — сказал я, — по тому коридору бежал ручей.

Мы опустили лампы к земле. Несомненно, ручей пробегал здесь прежде; теперь сухое русло змеилось между обточенными водой камнями.

Что могло случиться с ручьем? Мы вошли в галерею. Конечно, это был тот проход, по которому мы шли прежде. Еще несколько часов утомительной ходьбы, и мы поняли, почему иссяк ручей. Громадный обвал завалил проход в шахту. Очевидно, англичане, взбешенные нашим бегством, взорвали динамитом проход и навеки завалили мертвую галерею.

Мы были погребены в подземном царстве.

VIII. План Марица

Грустен был наш обратный путь. Даже Котенок приуныл и стал серьезен.

Мы вернулись домой, свалились от усталости и проспали мертвым сном добрых девять часов. Разбудило нас торжествующее восклицание инженера:

— Выдумал!

— Что такое? — спросил Джиджетто, вскакивая с дивана.

— Я выдумал, как нам отсюда выйти.

— Как? Неужто? Как?

— Мы пробьем себе дорогу наверх!

Мы все уже были на ногах и окружили Марица, забрасывая его вопросами. В эту минуту в комнату вошел Хозяин.

— Вот и вы! — воскликнул инженер, — ваши советы будут нам нужны сегодня как никогда!

— Я всегда рад помочь вам, — ответил старик.

Мы уселись, и Мариц начал:

— В светлой части пещеры таится двигательная сила неисчислимой величины. Вам известно, Хозяин, откуда происходит этот ослепительный свет?

— Нет, мы напрасно ломали над этим голову.

Я заметил с удивлением, что старик ответил «мы» (во множественном числе). Кто, кроме него, мог видеть эту пещеру?

— Это неудивительно, — сказал Мариц, — ведь вы не выходили из этих подземелий уже тридцать четыре года. Между тем ученые нашли некоторые тела — их назвали полонием, радием и актинием, — которые обладают способностью излучать свет, похожий на тот, которым залита пещера. Если я прибавлю к этому, что эти тела обладают способностью не только распространять световые лучи, но и передавать это свойство другим телам, что, будучи опущены на некоторое время в воду, они заставляют воду светиться, вы поймете, конечно, что явления, виденные вами в пещере, очень мало отличаются от явлений, вызываемых этими телами. Очевидно, в этой пещере находятся значительные массы какого-то минерала, близкого радию, либо полонию, либо актинию. Ведь так?

Хозяин молча кивнул головой.

— Науке, — продолжал инженер, — удалось также найти объяснение явлениям, вызываемым присутствием этих минералов.

Вы знаете, вероятно, что в пространстве всегда находится некоторая энергия, очень близкая электрической энергии, а может быть, ничем от нее не отличающаяся. Эта энергия распространяется в виде волн точно так же, как звук — концентрическими кругами: такие же круги покрывают рябью гладь озера, если в него бросить камень. Энергия эта незрима для глаза; однако волны ее, называемые волнами Герца, дают отпечаток на фотографической пластинке. Соотечественник Джиджетто и Николо, а может быть, и ваш, Хозяин, по имени Маркони, воспользовался этим свойством и устроил беспроволочный телеграф, перебрасывающий телеграммы из одного конца света в другой. Но это еще не все. До некоторого времени полагали, что эти волны обладают только способностью передачи; что, получив некоторое воздействие в одной точке, они передают его в некоторую другую, определенную точку. Между тем оказалось, что волны эти можно собрать и путем особых трансформаторов превратить в другие виды энергии, скажем, в световую, в электрическую. Эта мысль родилась, когда увидели, что светоизлучательные свойства радия происходят оттого, что этот металл поглощает полностью все волны Герца, находящиеся в непосредственной близости от него, и, сгустив их до того, что они становятся зримыми, отдает их вновь пространству. Мы, по всей видимости, не ошибемся, если скажем, что минерал, находящийся в пещере, потому заливает все подземелье светом, что обладает способностью поглощать и отдавать волны Герца.

— Конечно, — согласился Хозяин, который с возрастающим удивлением слушал слова инженера.

Мариц продолжал:

— В свое время, когда я только ознакомился со всеми этими, тогда совершенно неожиданными, явлениями, мне пришла на ум следующая мысль: нельзя ли использовать мощные запасы энергии, заключающиеся в радиоактивных веществах? Эта мысль была так занимательна, что я, превосходно понимая трудность и, быть может, даже невыполнимость этой задачи, все же взялся за нее. Раньше всего предстояло достать хотя бы некоторое количество радия.

Друзья мои, вы знаете, как скромны заработки инженера, работающего в английской компании. Много времени прошло, пока мне удалось скопить сумму, нужную для покупки радия. Но… эти затруднения пошли мне впрок. Так как до получения радия прошло довольно много времени, я выполнил тщательную и детальную теоретическую подготовку. Я исследовал вопрос во всех направлениях, и когда радий был у меня в руках, я с восторгом убедился, что некоторые мои мысли получили подтверждение. Идея радиотрансформатора электрических волн уже облеклась в реальные формы, и я уже мечтал о том, как колоссальные запасы электрической энергии, вырабатываемые почти без затрат радиотрансформаторами, удешевят производство, а следовательно, облегчат жизнь трудящимся. Вдохновляемый этой надеждой, я работал без устали, но тут возникло новое затруднение: чтобы окончательно завершить мою работу, мне нужно было обладать, хотя бы на время… половиной имеющегося на земле количества радия. Только при этом условии я мог окончательно убедиться в правильности моих теоретических предположений и в возможности им практически осуществиться. Надежды не было никакой! Я хлопотал, просил. Я забрасывал письмами директора Лондонского радиологического института, но он мне помог не больше, чем директор Парижского института. Оба ограничились тем, что сухо выразили сожаление по поводу того, что не могут предложить своих лабораторий и ценного материала к услугам никому не известного инженера Марица.