Наследство Каменного короля - [18]

- Вы хоть танцевать-то умеете? - вздёрнув губу, спросил он.

- Пф-ф, - фыркнула Алиенора. Своей макушкой этот чернявый граф едва доставал ей до подбородка. - Не про вашу честь. Подрасти сначала.

Она презрительно повернулась к нему спиной. И ей показалось, что Дрого пробормотал ей вслед что-то гадкое и жутко неприличное. Вспыхнув от гнева, Алиенора через плечо сообщила ему о том, что некоторых из присутствующих здесь рыцарей, похоже, воспитывали в подворотне. Подумаешь.

Слава богам, что я южанка, мысленно кивнула она самой себе, а здесь ещё чтят древние обычаи. В этих землях – в Ллевеллине, Гленгорме, Хартворде, - именно женщины выбирали себе мужей, а не наоборот. Родители могли советовать, женихи - делать предложения, но не более того. «Онд ин олль петендер финьяд, - говорила женщина, - только по моему разрешению», - и мужчине, преступившему этот закон, отрубали руки, а потом скармливали псам. И она сама выберет себе супруга, так же, как когда-то её мать выбрала её отца.

До их знакомства Рутвен Беркли был простым рыцарем, хотя и со своим замком, который Алиенора не видела никогда: Ллир стоял где-то очень-очень далеко, на берегу холодного северного моря. И богам было угодно сделать так, что Фьора Риэннон, её мать, повстречала Рутвена, и уже на третий день сказала ему, что хотела бы видеть его своим мужем. И это даже несмотря на то, что её престарелый отец, граф Эдред Хартворд, не одобрил выбор своей единственной дочери и наследницы. И она, Алиенора, поступит так же. Она никогда не допустит, чтобы в её жизнь вошёл какой-нибудь мерзкий типчик, вроде этого Дрого. Интересно, его сестра Гвинет Беркли такая же невежа?

У меня вот тоже есть брат, уже в тысячный раз подумала она. Ну, наверное, есть. Где-то есть. И наверняка высокий и красивый, не то, что этот Дрого. Алиенора вздохнула. В замке Хартворд эта история считалась под запретом, и отец строго-настрого запрещал о ней упоминать, мрачнея каждый раз, как грозовая туча. Девушка слышала этот рассказ неоднократно, и с течением времени он потерял свою остроту.

Когда-то, еще до её появления на свет, у неё были двое братьев-близнецов. Ралф и Эдмунд, которым сейчас исполнилось бы лет по пятнадцать или около того. И однажды ночью недалеко от Гриммельнского Вала, на одну деревню, где остановились её родители, напали волки. Сто волков, тысяча огромных чёрных волков. Кое-кто из стражников, сопровождавших тогда графа, рассказывал эту историю каждый раз полушёпотом, поминая нечистого. Погибли, наверное, человек пять крестьян и двое солдат. А ещё – Ралф Беркли, изуродованное и разгрызенное тельце которого нашли в полумиле от деревни. Эдмунд пропал, скорее всего, его унесли волки, и поиски ни к чему не привели. Граф Хартворд, вне себя от ярости и отчаяния, неделю разыскивал стаю этих исчадий ада, но те словно испарились, и следов младенца обнаружить не удалось. А через полтора года на свет появилась Алиенора Беркли, и её рождение стоило жизни Фьоре, её матери. С тех пор она стала светом в оконце и смыслом существования для графа Рутвена, а сам граф - и в это Алиенора глубоко верила - был самым лучшим и самым нежным на свете отцом.

Дверь скрипнула, и в проёме показалось запыхавшееся лицо Бланки.

- Переоделась? Пошли скорее.

Выскочив за порог, Алиенора направилась к выходу из башни, но подруга дёрнула её за рукав.

- Не туда. Не нужно через кухню идти. Можно и через кухню, но тогда мимо стражи проходить придётся. Давай за мной.

Подобрав юбки и стараясь не шуметь – «Вот ведь приключение какое!», озорно подумала Алиенора, - они свернули несколько раз по полутёмным коридорам и оказались в двух десятках шагов от главного входа в обеденную залу. Перед входом каменными глыбами высились фигуры стражников в парадных одеяниях и с алебардами в руках. А прямо перед девушками, скрытая тяжёлыми портьерами, виднелась небольшая дверца.

- Нам сюда, - шепнула Бланка, - темно, правда, хоть глаз выколи, но заблудиться невозможно.

Скользнув внутрь, подруги на ощупь поднялись по крутой винтовой лестнице и пошли по длинному узкому ходу, прорубленному в толще стены и, как догадалась Алиенора, по внешней стороне огибавшему помещение холла.

-Тс-с, - прошипела Бланка, взяв её за руку, - нам сюда…

Дверь, ведущая на балкон, по счастью оказалась приоткрыта. Встав на четвереньки, девушки подползли к парапету и, едва дыша, выглянули вниз.

Холл, он же парадная столовая, поражал своими размерами. И высотой – под сводами здесь всегда царил полумрак. Только одна его стена не примыкала к крепостным стенам, и на высоте примерно в два человеческих роста имела ряд узких окон; цветные стёкла ещё более задерживали дневной свет, вечерней же порой они казались совершенно чёрными.

Вся зала делилась на неравные части двумя рядами колонн с причудливыми капителями: в раскрошившихся от старости барельефах с трудом угадывались жутковатые морды сказочных чудовищ, прячущиеся между виноградными листьями. Капители упирались в плоский потолок, поперёк которого тянулись ряды почерневших дубовых балок. Каменные стены залы, обычно украшенные щитами, копьями и рогами животных, по случаю приезда гостей сир Равен распорядился завесить коврами и шпалерами, собранными со всего замка, и теперь с разных сторон на Алиенору смотрели вышитые на них рыцари и благородные дамы, то скачущие на лошадях, то мирно беседующие друг с другом в зелёных рощах, заполненных невиданным зверьём.