Наследство Каменного короля - [136]

- Почему же? – удивилась Бланка. – У него же, вроде, нет сестры.

- Родной нет. Зато есть двоюродная, и какая… Его матушка приходится единоутробной сестрой самому Лотару Меррайону. Берта Меррайон, конечно, страшна, как война и, говорят, ужасно сварлива, но когда речь идёт о браке с единственной дочерью Великого Восточного герцога, на это можно и глаза закрыть. А Айелло – он сам по себе человек мягкий и очень переживает. Можно представить, что именно ему его высочество Лотар наговорит.

- А Теа Бедвир?

- Теа? За неё тут Рихер ходатайствовал – она ж его кузина. Но так же, как и Кнут - без особых стараний. Теа молоденькая совсем, и посмотри на неё: хорошенькая, как цветочек, но если уж решила для себя, что ей Морвенна больше нравится, то так тому и быть. Пепин Бедвир уже в летах, и наследницей поздно обзавёлся. Теа - единственный ребёнок в семье и её папочка души в ней не чает. Так что если дочка сказала, что Ллир Юриэн – значит, Ллир Юриэн. Да он и сам не против, судя по всему. Но да не стоит забивать себе всем этим голову. Пусть об этом думают Оуэн Эмли и его величество Роберт. А на этом празднике королева – Бланка Оргин, виконтесса Арвэль и принцесса Корнваллиса.

- Ого! – вдруг озорно вскрикнул он. – Вы умеете это танцевать?

«Кароль» неожиданно перешёл в «тордион»; музыканты принялись остервенело водить смычками, а щеки трубачей, казалось, сейчас полопаются от усердия. Танцующие выстроились друг напротив друга и, кружась под невероятно быструю мелодию, подпрыгивали, выбрасывая вперед поочерёдно то правую, то левую ногу.

Бланка развеселилась. Похожие движения она видела только во время народных гуляний в Хартворде, и ей даже не приходило в голову, что такие залихватские танцы могут быть известны при королевском дворе. От выпитого вина шумело в голове, и когда музыка стихла, она еле удержалась на ногах.

- Прекрасно. - Гриффин похлопал в ладоши и, подхватив девушку под руку, направился с ней к столу. - Кстати, я слышал одну новость, правда, от не особо надёжного человека. И, судя по всему, она должна сейчас заботить короля и герцога Эмли больше, чем все эти дела с недовольными невестами…

- Какую же?

- О-о, говорят, что на юге объявился давно потерявшийся сын Рутвена Беркли. Представляете – сын того самого графа Хартворда, которого казнили из-за его претензий на корону. Вы же хорошо знаете Алиенору Беркли, так? Вы слышали что-нибудь про то, что у неё есть брат? Что с вами?!

В глазах у Бланки потемнело, дыхание прервалось, и она мешком упала на пол.

Книга восьмая. Месть. Глава 1. Подземелья Марча

Алиенора не могла сдержать слёз, прощаясь со своей подругой. За те без малого три недели, что она провела с Гвинет Беркли, девушки стали очень близки. И хуже того – Гвен уезжала вместе с Сайрусом.

Накануне днём в Марч приехал гонец от графа Клеймора с наказом им обоим немедленно прибыть в Хартворд. Это было единственное, что смогла добиться от посланника Алиенора – солдат оказался не из хартвордцев, многих из которых она знала, а одним из стражников Рича. Тем не менее вечером Дрого, по своему обыкновению выпив лишнего, проболтался сестре о причинах такой спешки – с ним гонец оказался более словоохотлив - а та немедленно пересказала всё своей подруге.

Гвинет выглядела немного напуганной и взволнованной, но уже во время разговора с Алиенорой в её глазах начало сквозить ожидание чего-то лучшего. Рич Беркли выдавал её замуж. И не за кого-нибудь, а за Канута, сына и наследника могущественного и богатого графа Хильдеберта Тэлфрина, Великого Северного лорда. Брачный договор уже заключили и детали обговорили. Говорят, сообщила Гвен, что её жениху больше двадцати лет – на целых шесть, а то и семь лет её старше, и он хорош собой. А свадьба - Леа, представляешь? - свадьба состоится не в Хартворде и не в Клейморе, а в Килгерране – самом главном замке Тэлфринов, про который рассказывали, что он роскошнее и больше королевского.

Алиенора слушала её, безучастно сложив руки на коленях. Она уже привыкла воспринимать Сайруса как своего наставника и защитника, а Гвинет была здесь её единственной подружкой, с которой можно не только поболтать ни о чём холодными вечерами, сидя у очага, но и поделиться тайными мыслями. А тут приходится оставаться в этом унылом Марче одной.

- Ну конечно, я рада за тебя, - невесело улыбнувшись, сказала она, - думаю, что тебе где угодно будет лучше, чем здесь.

Гвинет шмыгнула носом и бросилась в объятья к Алиеноре.

* * *

А вскоре в Марче выпал снег. Первый в этом году, и необычно рано, к удивлению всех жителей.

- Беда, - застилая Алиеноре постель, хмуро бормотала домоправительница замка Герда, вечно чем-то недовольная женщина лет пятидесяти, всегда в синем чепце и с натруженными руками.

- Нехорошо это, - бурчала она себе под нос. – Чтобы в такое время снег падал, никогда этого не помним.

- Что ж нехорошего? – занятая своими мыслями, рассеянно спрашивала Алиенора, натягивая ночную рубашку.

- Да беда просто, - говорила Герда, – всё рушится, госпожа. Бабка моя, Гленуэн, да будет ей земля пухом, говаривала, что как маги проклятые порядок нарушили, да купол возвели, всё наперекосяк пошло. Летом – жарко, как никогда, а зимой – холодно. И холоднее становится с каждым разом. Говорила, что весь Мокрень люди в рубахах ходили, да на сеновалах катались. А сейчас уж тулупы одевать пора. А чтоб в начале месяца Урожая снег на югах выпадал, этого никто не помнит. Рушится Вал, госпожа, и всё не к добру идёт. И до нас их лапы когтистые первыми доберутся. Рассказывают ведь, что за Гриммельном мороз лютый, и я так думаю, что это тамошние чудища холод напускают, дорогу себе готовят. Вон что творится, госпожа: народ уж на прииски ходить боится…