Наследство из преисподней - [110]

– "Поет"?..

– Понемногу. Но думаю, что украинские коллеги заставят его не только "петь", но и танцевать.

Джабраил – это их проблема.

– А что с тем фраером, который ворвался в твой номер и спеленал тебя?

– Стив, я тебя не узнаю. Неужели ты ни о чем не догадываешься? – Илона лукаво ухмыльнулась.

– Бегая вместе с тобой по лесам, я совсем отупел.

– Это постановка. Трюк. Мне нужно было вызвать в тебе жалость к бедной девушке и вполне естественное желание сильной личности помогать слабым. Задумка сработала, как должно, – я могла следовать за тобой везде, не вызывая при этом с твоей стороны никаких подозрений. Роль бандита сыграл наш сотрудник, который прибыл в город раньше меня.

– Вот и верь после этого женщинам. Я к ней с дорогой душой, а она – сапогами по лучшим моим чувствам…

– Только не надо притворяться казанской сиротой. Знаю я тебя.

– Хорошо, не буду. Интересно, почему курьер не въехал в Украину машиной?

– Во-первых, он был гражданином другого государства. А во-вторых, ему нельзя было светиться и идти на контакт со своими соплеменниками, которые проживают в Москве. Он хотел затеряться в толпе, и это ему почти удалось.

– Я так понимаю, сумма в чеке была сногсшибательной…

– Да. Чек мы нашли.

– И, наверное, оприходовали. – Я с пониманием ухмыльнулся. – Видимо, Зяма не захотел связываться с наличкой. К тому же, с чеком путешествовать гораздо безопасней, нежели с мешком баксов. А я, кстати, полагал, что курьер вез чемодан денег. Значит, ошибся.

– Все это, конечно, хорошо, – внезапно нахмурилась Илона. – Но мы так и не отыскали то, из-за чего заварилась вся эта каша. Увы, свое задание я не выполнила.

– Если пообещаешь мне еще одну ночь любви, я помогу тебе. Получишь повышение по службе и орден.

Сразу предупреждаю – я в наградах не нуждаюсь. У меня этих железок и так вполне достаточно.

– Стив… – Илона посмотрела на меня с укоризной. – И тебе не стыдно предлагать такое человеку при исполнении?

– Ни капельки. Так мы договорились?

– Куда денешься…

Илона изобразила неземную печаль и страдание; по-моему, она выбрала не ту профессию; ей самое место на театральных подмостках.

– Это, конечно шантаж, – сказала она с деланной грустью. – Но я существо слабое, беззащитное…

Ладно, договорились – мы встретимся для интима тогда, когда ты выздоровеешь.

– Я уже почти здоров. Не люблю откладывать такие приятные события на потом.

Сбросив одеяло, я сел и свесил ноги с кровати. В голове немного шумело, тело и руки были перебинтованы в нескольких местах, но чувствовал я себя неплохо.

– Пусть принесут мне какую-нибудь одежонку, – попросил я Илону. – А также нам нужна машина и спецкоманда СБУ. Время не терпит.

– Ты это серьезно? – удивилась Илона.

– Вполне. Поторопись. Нас могут опередить.

Последний аргумент подхлестнул Илону почище кнута. Она уже знала, что я слов на ветер не бросаю. И спустя час (я еще успел быстро перекусить и выпить сто грамм спирта – для бодрости) мы уже ехали в служебной "волжанке" с затемненными стеклами, направляясь к центральному городскому кладбищу.

Позади пылил микроавтобус, под завязку набитый командой Шабли.

Я, конечно, был ему благодарен за выручку, но предпочитал держаться подальше от этого миляги. Какую спецслужбу представляет Илона, я пока не знал, а спрашивать такие вещи неэтично. Мне лишь было известно, что она подданная России.

Перед выездом я сделал звонок Галюне, которая обрадовалась до поросячьего визга. В городе уже бродили разные слухи о сражении возле дома Антона, и она своим сверхъестественным женским чутьем сразу определила, что без меня там не обошлось.

Я задал ей несколько вопросов, на которые она, немного подумав, ответила положительно. Это были последние кусочки смальты на моей палитре умозаключений, после чего мозаичная картина событий в моем воображении приобрела законченный вид.

Могила Зямы находилась на самом козырном месте, где хоронили в основном бандитов и бизнесменов, жертв заказных убийств. Она представляла собой высокую – не менее трех метров – стелу, внутри которой был насквозь прорезан крест, и массивной надгробной плиты.

Все это кладбищенское великолепие стоило немалых денег, и было выполнено из черного полированного гранита или мрамора, а может, из какого-то другого камня – в минералогии я не был силен.

А вот этого человека встретить здесь я не ожидал…

У могилы Зямы находился столик для поминальных церемоний и возле него сидел Сильвестр. Сверху надгробной плиты лежал букет полевых цветов, а на столе стояли полупустая бутылка водки и пластмассовый стаканчик. Закуской Сильвестру служили краюха черного хлеба, соль и зеленый лук.

Я посмотрел на его большие, натруженные руки и печально кивнул, соглашаясь со своими выводами. На запястьях хорошо были видны светлые полосы шрамов – Сильвестр пытался покончить жизнь самоубийством, вскрыв себе вены.

– Вы уверены? – спросил меня Шабля.

Он был невысок, круглолиц и коренаст. Такого встретишь в толпе и сразу же забудешь. Обычный человек, без особых примет. Вот только глаза у Шабли были чересчур умны и проницательны, чтобы можно было причислить его к разряду среднестатистических граждан.