Наследство графа Калиостро. Мафия и масоны - [14]

А теперь об одном событии культурной жизни того времени, имеющем определенное отношение к нашему сюжету Той же самой весной 1791 г. австрийский масон Вольфганг Амадей Моцарт начал писать свою новую оперу "Волшебная флейта" на либретто масона Шиканедера. Впервые представленная в Вене 30 сентября, "Волшебная флейта" стала настоящей лебединой песней уходящего века (она оказалась лебединой песней и самого композитора, умершего несколько недель спустя) и вместе с тем его блистательным взлетом, его, можно сказать, поэтическим завещанием. Фантастическая сказка, феерия, исполненная лирики, шутовства и драматизма, пронизанная высокой нравственной символикой, "Волшебная флейта" сфокусировала в поэтическом плане духовный опыт целой эпохи. Часто эту оперу называют "масонской" и нельзя сказать, что для этого нет никаких оснований: она и в самом деле изобилует масонской символикой. Однако Моцарт слишком мудр, слишком насмешлив и слишком серьезен, чтобы ограничивать себя масонскими представлениями. Тем более смешно видеть в "Волшебной флейте" (как это получается у некоторых авторов) какую-то апологию Калиостро.

Хотя в опере присутствуют несомненные приметы калиостровой легенды, как и "египетского ритуала" (инициации в тайниках пирамид, Изида и Апис, экзотический наряд Зарастро), приметы это чисто внешние, они просто обыграны автором в его собственных целях. Другое дело, что "Волшебная флейта" воссоздает тот строй идей и образов, тот хоровод упований, иллюзий и грез, что определили атмосферу эпохи, в которой эта легенда расцвела пышным цветом. Центральный персонаж оперы, добрый волшебник Зарастро – широкое художественное обобщение, сочетание сказочного типажа с просветительским идеалом мудреца-альтруиста (вроде лессинговского Натана Мудрого); но это тот примерно образ (в принципе, в изначальной своей идее), который маленький "Скапен в мантии" сделал своей личиной и так ловко умел ею пользоваться.

Короткое заключение. Калиостро так и не дождался воздушного шара. Чуда тоже не произошло: не пали перед ним каменные стены, не обратились во прах цепи. Однако спустя немного лет папское государство рухнуло под ударами наступающих армий республиканской Франции. 19 февраля 1797 г. французы заняли Рим. Принимая ключи от крепости Сан-Лео, дивизионный генерал Домбровский полюбопытствовал, где находится знаменитый узник. Ему ответили, что Калиостро умер полтора года назад, в августе 1795 г. Есть версия, что он был задушен тюремщиками.

Поистине Калиостро умер вовремя. В канун XIX в. на театре европейской культуры происходила полная перемена декораций, круто менялись нормы, вкусы, открывалось новое пространство практического и духовного опыта. Выполняемая Калиостро роль утрачивала свое былое значение. "Жанр" быстро отмирал, иной репертуар входил в силу Новая, буржуазная эпоха вступала в свои права.»

Второй человек, которому мы предоставим слово о графе Калиостро – это Блаватская Елена Петровна. Так сказать, противоположная точка зрения.

Блаватская Е.П. основательница современного теософического движения. Ее род по материнской линии восходил к князьям Долгоруким и знаменитому французскому гугеноту Бандрэ де Плесси, отец принадлежал к роду мекленбургских принцев Ган фон Роттенштерн-Ган. Мать Блаватской писала увлекательные романы. Ее называли русской Жорж Санд.

Сама Елена в детстве страдала лунатизмом: во сне вставала, рассказывала сказки, пела песни; иногда уходила далеко от дома. Однажды после долгих поисков ее нашли в пещере, где она разговаривала с невидимыми духами. Чаще всего, по ее словам, такое общение происходило с каким-то величественным индусом в белом тюрбане, которого Елена называла Хранителем. В семнадцать лет девушка неожиданно дала согласие на брак с эриванским вице-губернатором Блаватским, который был намного старше ее. Елене хотелось как можно скорее обрести самостоятельность. Через несколько месяцев она покидает мужа и начинает путешествовать. В Англии она случайно повстречалась со своим Хранителем уже воочию. Он настоятельно советовал Елене добраться до Гималаев, побывать в таинственном Тибете. Попасть туда удалось лишь в 1864 году, а до этого Блаватская увидала своими глазами Северную и Южную Америку, Египет, Японию, Китай, Малую Азию, Индию.

В 1867 г. она оказалась в Италии среди повстанцев Гарибальди. Полковник Олькотт, ее постоянный спутник во всех зарубежных поездках, писал:

"Она сражалась вместе с Гарибальди в Ментане, в кровавом бою. Как доказательство она мне показала перелом левой руки в двух местах от ударов сабли и попросила прощупать в своем правом плече пулю от мушкета и еще другую пулю в ноге. Также показала мне рубец у самого сердца от раны, нанесенной стилетом… Мне иногда кажется, что никто из нас, ее коллег, вообще не знал действительную Елену Блаватскую, кажется, что мы имели дело только с искусно оживленным телом, настоящая ее душа была убита в битве под Ментаной, когда она получила эти пять ран и ее как умершую извлекли из канавы".

Раны залечили, но с этого времени последовало невероятное духовное обновление Блаватской.