Наследство - [2]
Хотя, если перейти на частности в семейной жизни особого счастья ему не выпало. Да, с женой они прожили в любви и согласии… но недолго. И биология и педагогика, все это оказалось не для нее. Чтобы быть педагогом в школе … нет, не обязательно досконально знать свой предмет, и уж совсем не обязательно любить детей. Сколько учителей толком не знали и не любили, и ничего, работали, даже умудрялись карьеру делать, возглавлять школы, всевозможные РОНО и Департаменты, командовать теми, кто знал и любил. Для работы в школе в первую очередь надо иметь нервы-канаты и железное здоровье. Вот этих-то качеств и не хватало супруге Григория Кузмича. Уж очень она переживала все школьные перипетии, уж больно принимала все близко к сердцу. А здоровье-то у нее оказалось далеко не железное. В 1985 году после очередного нервного срыва у нее случился инфаркт, потом второй … Так Григорий Кузмич остался один с 16-ти летним сыном.
После смерти жены, только занятия любимым садом позволили Григорию Кузмичу выйти из длительной депрессии. В девяностых он уже стал известным на всю округу поставщиком сортовых саженцев. За ними к нему приходили как местные жители, так и дачники из близлежащего садового товарищества, приезжали и из далека. В родном поселке едва ли не в каждом втором саду-огороде росли яблони привитые Григорием Кузмичем. Его собственный сад тоже разрастался, тесня картошку, морковь, свеклу, огурцы, клубнику. В урожайные годы яблоки уже становилось некуда девать, и он их просто раздавал. Нет, он не был бессеребренником, он бы продавал, если бы имелась такая возможность. Но в советские времена власть почему-то не удосуживалась организовать скупку у отечественного частного производителя плодов той же антоновки и грушовки, прекрасно родящихся в средней полосе, даже за символическую цену, и обеспечить этими прекрасными яблоками хотя бы ту же Москву. Они предпочитали поддерживать венгерского производителя, закупая в огромных количествах тамошние яблоки. Впрочем, эта «болезнь» отечественной торговли сохранилась и после развала Союза. Правда, ассортимент яблок на рыночных прилавках стал неизмеримо богаче, но то опять в основном были импортные яблоки, вплоть до далеких из Австралии и Южной Америки. А свои? Только в период сбора урожая, с августа по октябрь, имелись они в продаже и все, нет их, опять все сплошь импортом забито. Почему? Ведь зимние сорта отечественных яблок можно хранить до весны. Эти вопросы и в советское и в постсоветское время не давали покоя Григорию Кузмичу. Почему не ездят по деревням и поселкам, почему не покупают, не продают на рынках и в магазинах, почему садоводы вынуждены скармливать урожай скоту, зарывать в землю? Да если бы наладили сбыт, в том же Подмосковье и окрестных областях можно такое яблочное производство наладить. Ведь здесь хорошо растут не только традиционные русские сорта. Мелба, мантет, уэлси, лобо, спартан … зимостойкие канадские сорта отличных вкусовых качеств и лежкости. Все эти яблони имелись в саду у Григория Кузмича и прекрасно плодоносили.
И еще один вывод за время своей садоводческой деятельности сделал Григорий Кузмич. Он безо всякой подсказки со стороны осознал величайший миф, сотворенный в свое время советской пропагандой, имя которому Иван Мичурин. У него в саду было дерево сорта «Пепин-шафран». Это лучший сорт яблони, выведенный Мичуриным. Лучший!!! Это недолговечное дерево, некрупные и мельчающие с увеличением возраста яблони плоды, плоды весьма посредственного вкуса. Разве можно этот сорт равнять с «Симеринкой», которую культивируют во всем мире. А кто знает садовода Симеренко, ровесника Мичурина, выведшего это чудо-яблоко. В мире его, конечно, знают, а почему в бывшем СССР и нынешней России он известен только специалистам? Зато здесь все знают Мичурина, даже те, кто бесконечно далек от садоводства, знают его историческую фразу: «нам некогда ждать милостей от природы – взять их наша задача». Громкие, пафосные слова, а что на деле? … Всего лишь «Пепин-шафран» – средний размер, средний вкус, средняя лежкость. Симиренко не произносил громких слов, он вывел свою «симиринку», крупную, чудесного вкуса, сохраняющую твердость и вкусовые качества при хорошем хранении до апреля следующего года. Не бросали громких слов на ветер и те, кто выводил «Мелбу», «Уэлси», «Мантет» … Их имена широко не известны, зато все знают прекрасный вкус этих яблок, как и вкус яблок «народной» селекции, «Антоновки», «Грушовки», «Штрефлинга» … Зачем вообще нужны громкие с политическим подтекстом фразы в таком тихом, мирном, аполитичном деле, как садоводство? Но слова-то как хороши, уж больно они большевикам по душе пришлись. Вот за то они и громогласно провозгласили среднего селекционера великим ученым, преобразователем природы.
Но в последнее время куда больше чем эта «садоводческая» несправедливость душу Григория Кузмича глодал совсем иной «червь». Действительно, если переживать о всех несправедливостях, что творились при большевиках, которые после утраты ими власти стали как подснежники после зимы вылезать на всеобщее обозрение, так никаких нервов, никакого здоровья не хватит. И потому Григорий Кузмич предпочитал «мучиться» своими собственными проблемами, наиболее «больной» среди которых была … Каждому делу нужен продолжатель, как капиталу наследник. Его и дело, и капитал – это сад, который он посадил, столько лет холил и лелеял. Сын? Увы, сын пошел совсем не в отца. Закончив школу, он так же как отец поехал поступать в московский ВУЗ… и поступил. Поступил не потому, что учился лучше, чем в свое время отец, он учился хуже. Просто он ехал в Москву не для того чтобы учиться в лучшем институте и потом заниматься наукой. Он ехал, чтобы просто поступить в любой, но во что бы то ни стало зацепиться в Москве. Он поступил в автомеханический, где конкурс не превышал трех человек на место. И все, он выполнил свою программу-минимум, зацепился в столице. С тех пор отца он навещал не часто, в основном, когда испытывал нужду в деньгах. Куда чаще Григорий Кузмич к нему наведывался, сначала в студенческую общагу, потом в коммуналку… потом в отдельную квартиру. Сын стал полноправным москвичом благодаря женитьбе на москвичке и очень этим гордился. Впрочем, больше ему гордиться особо было нечем. Хоть он и выучился на инженера, но дело свое не любил, специалистом стал так себе, и карьеры не сделал… но в Москве прописался. Он, конечно, не мог стать наследником и продолжателем дела Григория Кузмича. И стало бы совсем тоскливо и безрадостно жить старому учителю на склоне лет, если бы вдруг, до того не очень ласковая судьба ему широко и лучезарно улыбнулась. В 91-м году у сына и его жены родилась дочь Даша, и они где-то с 95-го года стали летом регулярно ее привозить к нему, дышать свежим воздухом, кушать яблоки прямо с яблонь. И вот, когда Даше минуло восемь лет, Григорий Кузмич заметил, что внучка постоянно увязывается за ним, когда он шел работать в сад. А в десять лет она вдруг его попросила:
Бывший майор спецназа Алексей Сурин и бывший боевик Исмаил живут в Москве: Сурин работает начальником охраны в крупной фирме, Исмаил менеджером в фирме у «московских чеченцев». И никогда бы не свела их судьба, если бы Сурин не был косвенно причастен к гибели семьи Исмаила. Брат погибшей во время «зачистки» жены Исмаила Ваха, тоже бывший боевик, находит Сурина и требует от Исмаила помощи в совершении кровной мести. Исмаил не хочет мстить, но вынужден помогать Вахе. Ваха вынашивает план похищения всей семьи Сурина, отдыхающей на даче.
Тема межнациональных отношений в современных отечественных СМИ и литературе обычно подается либо с «коммунистических», либо с «демократических», либо со «скинхедовских» позиций. Все эти позиции одинаково чужды среднему русскому человеку, обывателю, чье сознание, в отличие от его отцов и дедов уже не воспринимает в качестве «путеводной звезды» борьбу за дело мирового пролетариата, также как и усиленно навязываемые ему пресловутые демократические ценности. Он хочет просто хорошо и спокойно жить, никого не унижая по национальному признаку, но при этом не желает чувствовать себя в своей стране менее комфортно в моральном плане, и быть беднее в материальном наиболее «пассионарных» нацменьшинств.Автор этой книги не претендует на роль носителя истины в последней инстанции.
В Российской Истории армия всегда играла наиважнейшую роль. Потому интересны не только связанные с ней знаковые события, но и ее внешне незаметная внутренняя повседневная жизнь. В сборнике отображены фрагменты армейских будней, как мирного, так и военного времени. Героями повествований являются солдаты и офицеры участники Великой Отечественной и Чеченских войн, курсанты военных училищ, советские военнослужащие и члены их семей, несущие службу в отдаленных гарнизонах. Рассказы написаны как на основе собственного солдатского, курсантского и офицерского опыта автора, а так же того, что он узнал от своих родственников, сослуживцев, знакомых.
Повесть о не случившейся любви. 1975 г., 23-х летний Володя на танцах встретил юную Катю и, что называется, влюбился с первого взгляда. Но, увы, отношения между ними так и не завязались. Виной тому стала разница в возрасте, которая 17-ти летней Кате показалась слишком большой и то, что девушка заранее поставила себе цель: сначала выучиться, а все остальное потом. Жизнь еще дважды их сводит, в 1981 и в 1997 г.г. Кате уже не кажется, что меж ними такая уж большая разница в возрасте, но, как говорится, поезд ушел.
Москва 1997-98 г.г., до и в период дефолта. В романе присутствуют две параллельные линии. Производственная, в которой имеют место и пьянки, и драки, и воровство, и «стукачество», и на выходе вроде бы реальное золото, добываемое из радиодеталей. Вторая линия, это приобщение к миру прекрасного, истинным ценностям – произведениям искусства. Золотой телец, которому поклоняются многие, не есть высшая мировая ценность, таковыми являются творения человеческого гения.
«Взорванная тишина» – название одного из рассказов сборника, в то же время характеризует ту жизнь, что сложилась в России с начала «перестройки» до наших дней. Герои Виктора Дьякова: солдаты и офицеры, бизнесмены, рабочие, пенсионеры, люди молодые и пожилые, оказавшись в непривычно «взорванной» обстановке, ищут новые ориентиры, каждый по своему решая вопросы выживания и сохранения личности в эпоху перемен.
Говорила Лопушиха своему сожителю: надо нам жизнь улучшить, добиться успеха и процветания. Садись на поезд, поезжай в Москву, ищи Собачьего Царя. Знают люди: если жизнью недоволен так, что хоть вой, нужно обратиться к Лай Лаичу Брехуну, он поможет. Поверил мужик, приехал в столицу, пристроился к родственнику-бизнесмену в работники. И стал ждать встречи с Собачьим Царём. Где-то ведь бродит он по Москве в окружении верных псов, которые рыщут мимо офисов и эстакад, всё вынюхивают-выведывают. И является на зов того, кому жизнь невмоготу.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.