Наследники замка Лейк-Касл - [10]

Неожиданно Майкл замолчал, глубоко задумавшись, и больше за этот день не сказал ни слова. Был он молчалив и в последующие дни их долгого пути, а разговорился вновь, лишь когда они прибыли в поместье барона д’Этьена.

Здесь были безотлагательно переданы все новости из Англии, и за Раулем де Морреном был спешно отправлен слуга. Рыцарь явился на зов немедленно, поскольку сам с нетерпением ждал новостей из не виденного им никогда, но все-таки родного замка на английском севере. А прочитав послание барона Алена Лорэла, потемнел лицом.

– Я даже не знаю, что мне теперь делать, Кристофер, – растерянно проговорил он. – Дом моих предков в опасности. Но я не готов принести жертву, которую от меня ожидают. Филипп, как самый младший, для меня дороже других сыновей, поверь.

Наследники своих отцов сохранили их традиции. Когда-то Брэд, барон д’Этьен, и рыцарь Чарльз де Моррен были самыми близкими друзьями. Теперь и их сыновья были близки и верны друг другу, как родные братья.

– Тебе придется сделать это, мой друг, – печально покачал головой барон д’Этьен. – Мой отец в свое время решился на такой шаг и, как видишь, поступил мудро. Он спас Лейк-Касл, колыбель рыцарей Лорэлов, от чужих рук. А это дорогого стоит, согласись. Твой отец получил Давтон из рук самого Генриха Плантагенета, и твой долг – сохранить его для семьи.

Барон прошелся по комнате, нервно теребя аккуратную бородку, и закончил свою мысль, остановившись перед другом:

– Похоже, у тебя нет другого выхода, Рауль. Однако прежде всего, конечно, нужно спросить Филиппа. Он ведь взрослый уже и сам должен решать свою судьбу.

Но Филипп де Моррен принял предложение без долгих колебаний, и начались сборы в дорогу. Отцу не оставалось ничего другого, как дать свое благословение. Он только настаивал на более надежной связи и увеличении числа гонцов, совершающих столь трудные переходы.

А в семействе барона д’Этьена происходили совсем иные события. Майкл Льюис рассказал Кристоферу обо всем, что касалось отношений его отца с королем Ричардом и, не таясь больше, выложил их с бароном предположение об участии короля Филиппа в гибели Генриха Лорэла-старшего. Предположения, которые были почти несомненными для обоих. И было решено совершить своего рода паломничество в Фонтевро, поклониться усыпальнице короля и проведать могилу Генриха.

В поездку отправились втроем – барон Кристофер, Генрих Лорэл-младший и Майкл. С собой, разумеется, взяли достойное сопровождение – ни в Англии, ни во Франции дороги не были спокойны настолько, чтобы выезжать в одиночку или небольшими группами.

Когда вошли в церковь, сразу увидели надгробия королевской семьи и направились к стоящему несколько особняком саркофагу короля Ричарда, упокоившегося навеки у ног своего отца. Майкл с волнением вглядывался в лицо каменного короля, так похожее на лицо его друга, разве что бородка отличала отца от сына. Потом бросил быстрый взгляд на Генриха и вздрогнул – сейчас, в этот момент, Генрих как никогда раньше был похож на своего прадеда. Мальчик же, взволнованный до глубины души, не отрывал глаз от каменного лица. Он сделал шаг, другой, а потом опустился на колени перед изваянием короля и горячо зашептал что-то, а по лицу его текли и текли слезы.

Как когда-то его дед, Генрих почувствовал тепло, исходящее из глубины камня и обволакивающее его. И он шептал и шептал, глотая слезы.

– Я твой правнук, великий король, – произносили дрожащие губы, – тоже Генрих, как и твой второй незаконнорожденный сын, которого ты, как я слышал, признал и принял уже после смерти, на этом самом месте, когда впервые узнал о нем. Мне Майкл рассказывал, самый верный и преданный друг твоего сына, а моего деда. Его ведь убили здесь, рядом с местом твоего погребения, и он похоронен недалеко от тебя, на кладбище аббатства. Майкл привез меня сюда, чтобы я мог поклониться тебе и принести свою клятву.

Генрих на мгновение замолчал, потрясенный тем, как бережно охватывает его тепло, исходящее из могилы великого прадеда.

– Во мне совсем мало твоей крови, – продолжил он, – но она все же есть. И честь Плантагенетов для меня не пустой звук, поверь. И я клянусь тебе, король Ричард, что стану доблестным рыцарем, как мой дед, и буду с мечом в руках защищать честь твоего рода. Клянусь!

Мальчик оторвался наконец от такого дорогого ему надгробия и повернул к своим спутникам суровое, сразу повзрослевшее лицо. И пока они шли к выходу из церкви, Генрих не мог подавить в себе чувство, что любящие глаза прадеда провожают его.

А потом были тихое монастырское кладбище и скромная могила в уголке с выбитой на камне надписью: «Генрих. Достойный сын великого отца». Майкл подвел своего подопечного к могиле друга и тихо проговорил:

– Я сделал для тебя все, что мог, Генри. Я рассказал о тебе этому мальчику, твоему внуку, так на тебя похожему. Я как умел помогал ему взрослеть и набираться сил. А сегодня привел его к тебе. Большего я сделать уже не смогу, прости. Силы мои на исходе. Но я хочу, чтобы ты знал – все эти долгие годы ты был со мной, жил в моем сердце. И я счастлив тем, что ты считал меня своим другом, Генри.