Наследники Вюльфингов - [92]

— Где тут Дитрих Бернский? Я давно уже ищу его, потому что меня послали за ним благородные дамы, которым очень хочется видеть его.

Вскоре сам Гильдебранд услыхал его возгласы и пошел подивиться на такое чудо.

— Хорош на тебе панцирь, — крикнул он ему с насмешкой, — да только все-таки многого еще тебе недостает: так, не повредило бы тебе иметь коня. Но чего же тебе от нас надо?

Экке сообщил ему о своем намерении вызвать на бой Дитриха.

— Король мой выходит на поединки лишь с благородными рыцарями, — отвечал Гильдебранд. — Много времени пришлось бы ему потерять даром, если бы вздумал он принимать вызовы всяких праздно шатающихся людей.

При таком ответе Экке так рассердился, что, вероятно, бросился бы на старика, если бы был с ним один на один. Одно только узнал он тут, — что бернский витязь уехал в Тироль. Не прощаясь, побежал он назад и слышал только, как Гильдебранд кричал ему вслед:

— Когда покончишь с Дитрихом, возвращайся назад в Берн, — я тоже охотно померяюсь с тобою силами.

Когда, миновав Триент, пробрался он в Тирольские горы, ему вдруг преградило путь какое-то свирепое чудовище — получеловек, полуконь. Экке вступил с ним в борьбу и убил его. Дальше нашел он тяжело раненного человека, который рассказал ему жалобным голосом, что это Дитрих Бернский привел его в такой вид. Осмотрев его раны, Экке нашел, что человеческая рука не могла нанести их и что, вероятно, они произошли от удара молнии. Но раненый рассказал ему свою историю:

— Имя мое Гельфрих фон Луне, — сказал он. — Нас было четверо, и пришли мы сюда с Рейна, чтобы сразиться с могучим Дитрихом. Троих из нас он убил, да немного было ему с ними и хлопот: были они трусы и почти не защищались. Но вот и я должен умереть.

Экке расспросил его о боевых привычках и обычаях Дитриха и обещал раненому отомстить за него; потом перевязал он ему раны и посадил на его боевого коня, бегавшего на свободе тут же неподалеку.

Теперь рассказывает сам Гельфрих фон Луне о том, как два славных князя — Экке и Дитрих — встретились в лесу:

— Жаль мне их обоих, оба они сильно пострадали. Дремуч и темен был густой еловый лес, где встретили они друг друга. Пешком пришел туда Экке, оставив дома коня своего, и нехорошо он это сделал.

Ярко осветился лес: панцири Экке и Дитриха сияли столь же ярко, как блестящее солнце. Где ни проходили лесом эти отважные витязи, всюду становилось светло, как от пожара. Ярко горел безупречный шлем Дитриха, Гильдегрин; не уступал ему в блеске и шлем Экке; оба они светились, точно две полные луны на небе.

Видя такое сияние, Дитрих принял его за отблеск своего шлема, — не заметил он врага, бежавшего ему вдогонку.

— Как ты сегодня наряден, — говорил он, обращаясь к своему шлему, — да будет счастлив и благополучен кузнец, чья рука выковала тебя! Я желаю ему этого от всего сердца. Чем старше становишься ты, тем ярче ты сверкаешь.

В эту минуту великан, настигавший его, ударил панцирем о свой щит. Тут только Дитрих заметил его.

— Охотно встретил бы я тебя приветствием, если бы это тебе подобало, — сказал Дитрих. — Скажи мне, куда это бежишь ты так поспешно? Кто послал тебя сюда? Уж не прибежал ли ты за мною?

— Меня послали сюда дамы, и я прошел немало чуждых земель в поисках Дитриха Бернского, — отвечал Экке. — Много слышал я рассказов о славных его подвигах. Теперь надо ему познакомиться с прекрасными дамами и, может быть, он сделает это охотно. Хотелось бы мне рассказать ему о трех королевах, благородных и знатных.

— Много есть Дитрихов в Берне, — сказал на это витязь, — но если говоришь ты о том Дитрихе, которому отец его, Дитмар, оставил после своей смерти Берн и все остальное свое достояние, то видишь ты его здесь; это я.

Едва услыхал это Экке, как уже кричал, приставив к губам щит:

— Так это я тебя искал! Поверни же назад, чтобы мог я вступить с тобою в бой: пеший, я не могу догнать тебя!

Спокойно посмотрел Дитрих на юного витязя и спросил его, откуда у него такое оружие; на Вызов же его он не хотел и отвечать. Экке был поражен, но бернский витязь показался ему так величественен, что он поневоле исполнил его просьбу. Рассказав ему о своем панцире и шлеме, принялся он расхваливать свой меч, лучший изо всех мечей и побывавший уже в руках у многих славных воинов. Тогда Дитрих сказал, что он не станет биться против врага, запасшегося таким отменным оружием. Но Экке пришел в ярость, понимая, что бернский витязь хотел только уклониться от боя, и всеми способами стал добиваться того, чтобы рассердить его. Наконец стал он проклинать Дитриха, назвал его трусливым деревенским парнем и стал хвастаться, что скорее сам Господь повергнет его, Экке, наземь и придет на помощь его врагу, чем Экке допустит Дитриха уйти от него без боя.

При этих последних словах Дитрих спокойно сошел с коня и сказал:

— Ну, если ты согласен, чтобы сам Господь пришел ко мне на помощь, то тебе настал конец. Я вижу теперь, что жизнь надоела тебе.

Безмерно обрадовался Экке, увидя, что враг его сошел с коня и стоит перед ним пеший: теперь был он уверен в победе. С яростью напал он на бернского витязя, и, по правде сказать, Дитрих скоро убедился, что имеет дело с достойным противником; и победа над Экке немало прибавила потом к славе Дитриха.