Наследники Вюльфингов - [89]

В это время прискакал Гельфрих. Сначала он лишился чувств от горя, а потом сказал Дитриху слабым, беззвучным голосом:

— Разве вы не знаете, что случилось? Там в поле лежат, убитые, молодые короли и вместе с ними брат твой, Дитгер!

Ни слова не произнес Дитрих, но мигом вскочил на коня и поскакал в ту сторону, куда указывал Гельфрих. Там, недалеко от Равенны, нашел он на песке убитых и в горе бросился на их тела. Вокруг него столпились его верные воины. Долго лежал он молча; потом разразился он отчаянными жалобами, сетовал на свою судьбу и призывал себе смерть. Затем вспомнил он об Этцеле и Гельхе, вдруг лишившихся обоих сыновей: конечно, проклянут они его, как убийцу, потому что он поручился им за жизнь их детей. Наконец задумался он и о своей собственной судьбе: теперь уж навсегда утратил он благосклонность короля гуннов, а без его помощи не удается ему уберечь свою землю от посягательств Эрменриха. В этом он успел уж не раз убедиться на деле.

Когда же миновал первый взрыв его горя, вспомнил он об убийце и поклялся отомстить ему. Снова бросился он к трупам сыновей Гельхи и стал внимательно осматривать раны.

— Теперь знаю я, кто это сделал, — воскликнул он в бешенстве, — мне знаком меч Мимминг! Проклятый злодей! Если бы был он теперь здесь, я положил бы предел его злодеяниям!

Тут только вспомнил Дитрих, что он потерял и своего собственного брата, и чуть было опять не позабыл все от горя. Но тут вдруг послышались яростные крики: Витеге, не успев собраться с силами, все еще лежал неподалеку на земле, но, увидя грозившую ему опасность, вдруг поднялся и вскочил на коня.

— Скорее! На коня, король Берна! — кричали воины Дитриха. — Вот скачет тот, кто совершил эти убийства!

Дитрих мигом забыл свои жалобы и слезы; полный гнева вскочил он на коня и поскакал за беглецом. Многие из бернцев и гуннов раньше уже пустились догонять Витеге, но всех их опередил Дитрих.

Мчался Витеге по широкому лугу, а вместе с ним дядя его, Ринольд, — не хотел он покинуть его в неминучей беде.

— Стой, Витеге, — кричал ему вослед Дитрих Бернский, — если ты мужчина и воин, то остановись и дай мне ответ в том, что ты сделал!

Но Витеге, не внемля его словам, скакал вперед, как безумный.

— Расскажи же мне, что сделали тебе молодые князья? За что ты их убил? — продолжал Дитрих. — Скажи, храбро ли они защищались? Да остановись же! Подумай, я устал и выбился из сил, а если бы ты убил меня, какую стяжал бы ты себе славу! Ты получил бы и Берн, и Милан, и даже Рим на придачу — король твой, конечно, отдал бы тебе их в награду!

Видя, что Витеге, не слушая, продолжает скакать вперед, Ринольд сказал ему:

— Право, это позор, что мы так убегаем. Какой вред может причинить нам этот человек один?

— Нет, дядя, — отвечал Витеге, — мы погибли, если мы остановимся.

— Ты — трус! — воскликнул Ринольд. — Будь, что будет, я остановлюсь!

— Так оставайся же, если хочешь, — отвечал Витеге, — жаль мне потерять тебя, но делать нечего!

Дальше поскакал Витеге; Ринольд же соскочил с коня, чтобы подтянуть подпругу, а потом снова сел на него и во весь опор понесся навстречу Дитриху и ударил его копьем прямо в панцирь. У Дитриха не было ни копья, ни шлема, ни щита, но он выхватил из ножен меч и одним ударом рассек Ринольду шлем и череп.

Тем временем Витеге далеко ускакал по ровному полю, но это не спасло его от гнева Дитриха. Бернский витязь скоро снова нагнал его и осыпал насмешками, издеваясь над его трусостью, мешавшей ему отомстить за смерть своего дяди. Он был уже так близко к Витеге, что между ними оставалось пространство всего лишь на длину коня. Вот Витеге доскакал уже до моря, и Дитрих совсем было настиг его, как вдруг в одно мгновение Витеге исчез у него из глаз: одна русалка сжалилась над бедным витязем и увлекла его к себе на дно моря вместе с его конем. Там покоится он и теперь, сокрытый морскою пучиной, и отдыхает от поединков и битв.

Дитрих в пылу преследования и не заметил, как конь его вступил в воду, и опомнился только тогда, когда холодные волны достигли ему до груди; тут только понял он, что ненавистный враг навсегда избег его мести.

Делать нечего, повернул он коня и медленно поехал назад, туда, где воины его все еще печально толпились вокруг убитых королевичей.

— Что толку в долгих жалобах? — сказал наконец Гельфрих. — Надо нам вернуться, да подумать о том, что предстоит нам теперь делать.

Но Дитриха лишь силою можно было увести с этого места.

Между тем король Эрменрих бежал в Равенну и приказал тщательно охранять город. У городских ворот снова разгорелся бой, но Дитриху с его воинами опять удалось оттеснить толпу врагов, и они, желая укрыться за городскими стенами, теснились к воротам. Но когда ворота открылись, чтобы пропустить отступающих воинов, вместе с ними проникли в город товарищи Дитриха, и на всех улицах завязалась битва и продолжалась до самой ночи.

В полночь отворились самые дальние ворота города, и из них выехал рыцарь, один, без всякой свиты. Это был Эрменрих. В минуту крайней опасности покинул он своих воинов, отплатив им черной неблагодарностью за все их труды и верную службу.