Наследники Вюльфингов - [28]
— Не отказывайтесь так легко, — продолжал Дитрих, — вы причинили мне такое горе, что, по чести, должны бы были вознаградить меня за него. Я же даю вам слово, что с почетом провожу вас в вашу землю или же сам погибну. Ради вас готов я позабыть свою обиду.
— Напрасно уговариваешь ты нас, — перебил его Гаген, — ведь о нас станут говорить, что два храбрых воина сдались тебе в плен, между тем как при тебе никого не было, кроме Гильдебранда.
Тут вмешался в переговоры и Гильдебранд, убеждая воинов принять мир на таком условии:
— Господин мой потерпел от вас обиду и по праву требует себе удовлетворения.
Но все убеждения напрасны. Гаген первый стремительно нападает на Дитриха и, несмотря на всю свою усталость, довольно долго выдерживает борьбу с могучим и свежим врагом.
Наконец Дитрих наносит ему глубокую рану и, отбросив щит, связанного уводит его к королеве и передает Гагена ей. Кримгильда приказывает заключить Гагена в темницу. Между тем Дитрих возвращается к Гунтеру и после горячей схватки и его, связанного, приводит к королеве.
— Вот, госпожа, — говорит он ей, — привел я тебе таких пленников, каких никому еще не удавалось захватить, а потому прошу тебя, ради меня не причиняй им зла.
Кримгильда обещает, и отважный воин поспешно уходит от нее, заливаясь слезами.
Кримгильда же приказала заключить в темницу и Гунтера, но отдельно от Гагена, чтобы они не могли видеться и говорить между собою.
Несколько времени спустя пошла королева к Гагену и злобно заговорила с ним:
— Если отдашь ты мне то, что ты у меня взял, то, пожалуй, вернешься еще в Бургундию живым, — сказала она ему.
— Напрасны твои слова, благородная королева, — отвечал ей грозный Гаген, — я поклялся, что не открою клада никому, пока жив хоть один из моих господ.
— Ну, доведу же дело до конца! — подумала королева и приказала убить своего брата. Ему отрубили голову и за волосы принесли ее к Гагену. Велико же было его горе! Увидя голову своего короля, витязь сказал Кримгильде:
— Нет уже в живых бургундского короля; нет в живых ни Гизельгера, ни Фолькера, ни Данкварта, ни Гернота: кроме меня да Бога никто не знает места, где скрыт клад, и для тебя, ведьма, теперь он потерян навсегда!
— Плохо же расчелся ты со мной, — воскликнула Кримгильда, — ну, по крайней мере, я оставлю у себя хоть меч Зигфрида, — был он при моем милом в то время, когда вы вероломно лишили его жизни.
Сказав это, вытащила она из ножен меч и отсекла им Гагену голову.
Увидал это король Этцель и сильно огорчился.
— О горе! — воскликнул он. — Рукой женщины убит тут лучший боец, когда-либо бывавший в битвах и носивший щит! Жаль мне его, хотя и был он мне врагом!
— Это убийство принесет ей мало пользы, — воскликнул Гильдебранд, — что бы со мною ни было и хотя и мне самому причинил он много горя и бед, но все же намерен я отомстить за смерть этого отважного витязя.
В гневе бросился он к Кримгильде и стал наносить ей удары своим мечом. Напрасно в ужасе металась она и кричала, — Гильдебранд изрубил ее в куски.
Заплакали тут король Этцель и Дитрих, и долго и горько оплакивали они своих родичей и воинов. Много пало тогда честных воинов, и весь народ горевал и оплакивал их. Бедою сменился королевский веселый пир! Так часто радость уступает место горю.
Песнь о Гудруне
I. О том, как жил в Ирландии король Сигебанд
По смерти короля Гера, стала королева Ута советовать своему сыну жениться. Послушался ее совета Сигебанд и приискал себе невесту, — самую лучшую и самую богатую девушку, родом из Норвегии. За нею последовала в Ирландию большая свита и семьсот воинов. Сигебанд встретил свою невесту на границе двух земель, там, где западный ветер начинал уже задувать с морской волны.
Все встречали невесту радостно и торжественно. Но невеста была королева, Сигебанд же не был еще посвящен в рыцари и, казалось, был ей неровня, а потому родственники его поспешили опоясать его мечом, а вместе с ним и еще пятьсот воинов, наделив их платьем и оружием. С тех пор многие годы правил он Ирландией, и слава и честь его никогда не убывали. Через три года родился у него сын, и при крещении ему дали имя Гагена. Родители неусыпно заботились о мальчике. Сначала ходили за ним благородные дамы и прекрасные молодые девушки, когда же исполнилось ему семь лет, он начал скучать среди женщин и почти все свое время проводил с воинами. Но потом пришлось ему оставить их: был он унесен далеко оттуда. Малым ребенком уже не мог он равнодушно смотреть на оружие и сейчас же надевал на себя и шлем, и кольчугу, как только находил их где-нибудь на дворе или в доме. Но и того должен был он потом лишиться.
Раз сидел король Сигебанд со своею женою на ступенях крыльца под тенью кедра, и стала королева, его жена, просить его задать пир.
— Слишком уж редко собираешь ты к своему двору отважных своих воинов, — говорила она, — неприлично поступать так королю, богаче которого нет на свете; которому принадлежит столько бургов и обширных земель, столько серебра и драгоценных каменьев и столько тяжелого золота. Чем же награждать королям своих воинов, проливающих за них кровь в битвах с врагами, как не пирами, забавами и играми, да щедрыми дарами?
