Наследники Вюльфингов - [25]
Кримгильда благодарит Иринга и сама принимает от него щит. Иринг опускает завязки своего шлема и дает своей разгоряченной кольчуге простыть на вечернем ветре. Потом он снова вооружается и опять нападает на Гагена. Искры дождем сыплются из их мечей. Наконец Гаген ранит его мечом и вдобавок пускает ему в голову копье и тем кладет его на месте. Чтобы отомстить за Иринга, выступают со своими воинами его спутники: Гавард Датский и ландграф Ирнфрид Тюрингенский, но и они все до последнего перебиты бургундами.
XXXVI. О том, как три короля вели переговоры о примирении с сестрою и королем Этцелем
Рыцари сняли шлемы и присели на тела убитых. Только Гаген и Фолькер не снимают оружия и охраняют вход в зал.
Но до наступления ночи король и королева успели собрать новые толпы воинов и послали их против Нибелунгов. Отчаянная борьба продолжалась до ночи. Наконец гордые рыцари, умирая от усталости, решились начать переговоры о мире и просили привести к ним короля Этцеля. Гунтер с братьями, все в крови и черные от панцирей, вышли во двор: не знали они, кому пожаловаться на причиненные им беды.
— Чего вы хотите? — спросил король Этцель, выйдя к ним с королевою Кримгильдой. — Вы убили моего сына, и за то никто из вас не уйдет отсюда живым.
— Нужда заставила нас сделать это, — отвечал ему Гунтер, — вся моя свита была перебита твоими воинами. Я приехал к тебе, веря, что не встречу здесь вероломства.
— А вы, воины Этцеля, оставшиеся в живых, — заговорил Гизельгер, — какую вину знаете вы за мною? Что я вам сделал? Дружелюбно ехал я в вашу страну.
— От вашей доброты весь бург полон воплей и рыданий, — отвечали воины, — лучше бы никогда не переправлялись вы сюда из-за Рейна!
— Всем нам будет лучше, если согласитесь вы покончить миром эту вражду, — сказал Гунтер, — мы ничем не заслужили, чтобы Этцель так обращался с нами.
— Не равно потерпели мы с этом деле, — отвечал король Этцель, — за мои утраты и за причиненный мне позор вы должны заплатить жизнью.
— Ну, так дайте нам выйти из дому, и будем сражаться. У вас много воинов, не бывших еще в битве, и им нетрудно будет нас одолеть!
Так сказал им король Гернот, и витязи Этцеля уже готовы были согласиться на его предложение, но Кримгильда услыхала и воспротивилась.
— Послушайте моего совета, — сказала она, — не выпускайте их из зала: будь у них в живых всего лишь три моих брата, и то, если бы прохладил ветер их панцири, они наделали бы много бед! На свете не бывало еще более отважных бойцов!
— Милая сестра, — сказал тогда Гизельгер, — когда так любовно звала ты меня сюда из-за Рейна, мог ли я думать, что такое горе ожидало меня здесь? Я всегда был тебе верен и никогда не делал зла и, выезжая сюда, думал найти в тебе друга. Так будь же теперь к нам милостива!
— Не могу я помиловать вас, — отвечала Кримгильда, уж и раньше много горя причинил мне Гаген из Тронеге; теперь же еще убил он моего сына. Но если согласитесь вы выдать мне моего врага, то я постараюсь помирить вас со здешними витязями.
— Того не допустит Бог! — воскликнул Гернот. — Если бы была нас тут целая тысяча, мы все полегли бы мертвые прежде, чем выдали бы тебе одного из нас!
— Итак, мы должны умереть! — подхватил Гизельгер. — Пусть же выходят биться с нами все кто хочет! Никогда еще не платил я другу вероломством!
Разгневанная Кримгильда приказывает загнать Нибелунгов в зал и поджечь его со всех четырех концов. Сильный ветер раздувает пламя, и скоро все здание стоит в огне. Воины терпят страшные муки от нестерпимого жара. Муки их усиливаются от невыносимой жажды. Гаген советует доведенным до отчаяния воинам утолить жажду кровью убитых.
— В жар это еще лучше вина, — говорит он, — и в нашем положении больше нечего делать.
Воины следуют его совету и, припав к свежим ранам, с жадностью пьют кровь. Между тем головешки градом сыплются в зал, и Гаген дает совет стать вдоль каменных стен и прикрываться от головешек щитами. Сам же Гаген с Фолькером по-прежнему стоят на страже у входа в зал.
Перед наступлением утра оба они по совету Фолькера вошли в зал, надеясь, что гунны, никого не видя, подумают, что все гости погибли в огне. Утренняя прохлада освежила бойцов; вместе с тем и пламя сократилось, пожрав все, что было ему доступно. Но в обгоревшем зале были еще живы три короля и с ними шестьсот отважных воинов.
Узнав от соглядатаев, что еще не все Нибелунги погибли, Кримгильда снова вызывает против них бойцов, соблазняя их полными щитами золота. Но непобедимы бургундские воины, и гунны не могут ворваться в зал, хотя число их скоро удваивается.
ХХХVII. О том, как был убит Рюдигер
— О горе мне! — восклицал он. — С какою радостью покончил бы я дело миром, но теперь король уже ни за что на это не согласится.
Добрый Рюдигер послал спросить Дитриха, не может ли он уладить дело, но Дитрих отвечал, что это невозможно — король ни за что не пойдет на примирение.
