Наследники Великой Королевы - [158]

- Возможно вы и правы. Быть может из этого выйдет какой-то толк. Уорд неплохо придумал. Страна должна осознать пагубность нынешней королевской политики. Но вам необходимо будет проявлять сугубую осторожность, Вы подумали о возможных последствиях?

- Я слишком много думал о них, - не без горечи ответил я. - Сомневался и колебался. Я вел себя как настоящий трус. Больше этого не будет.

- Это мужественное решение. Если вы его хорошо обдумали, я возражать не буду. - Он погрузился в раздумье, попыхивая своей трубкой. - Для начала вам следует посетить наших надежных сторонников. Я составлю список, и вы будете переезжать от одного к другому. Таким образом вы сумеете избежать встреч с людьми ненадежными и колеблющимися, вроде сэра Бартлеми, а таких к сожалению, немало.

В течение более чем часа мы обсуждали различные вопросы, связанные с моими поездками по стране. Потом сэр Сигизмунд встал из-за стола, подошел к резному шкафчику, стоявшему возле камина и достал оттуда бутылку вина.

- Мадера, - сказал он, причмокивая губами. - Лучшее из всех вин, хотя у нас в Англии о нем пока знают очень немногие. Но попомните мои слова, когда-нибудь англичане будут предпочитать его всем другим винам. Португальцы готовят его особым способом: они долго выдерживают виноград при высокой температуре. Это придает вину густоту и аромат. - Он с явным удовольствием смаковал напиток. - Ну, что же, мой мальчик, желаю вам успеха в вашем предприятии.

Мы беседовали еще некоторое время. После третьего стакана вина он поднялся.

- Рассвет должен застать вас уже в пути. У меня найдется для вас добрая лошадь и теплый плащ. Вам понадобится и то и другое. А сейчас вам нужно немного отдохнуть. Для того, что вы задумали, вам потребуется свежая голова.

38

Я начал свою поездку в конце октября, а закончилась она в конце марта. Мне постоянно приходилось быть начеку. Повсюду мне мерещились разыскивавшие меня люди короля.

Я вынужден был сменить трех лошадей, потому что зима выдалась суровой и бедным животным приходилось не легко. Часто шел снег, а дороги так обледенели, что копыта лошади то и дело выбивали искры. Я с благодарностью вспоминал сэра Сигизмунда: подаренный им подбитый мехом плащ спасал меня от порывов пронизывающего северного ветра. Передвигался я в основном ночью, ибо останавливаться в придорожных тавернах и на постоялых дворах было для меня небезопасно.

Думаю за эти непогожие месяцы я побывал едва ли не во всех графствах Англии, переезжая из одного крупного поместья в другое с рекомендательными письмами, которыми снабжали меня гостеприимные хозяева. Все, что я слышал за это время убедило меня в одном: вся страна враждебно относилась к проводимой королем политике. Люди не могли понять, как может монарх, избранный народом претендовать на власть, граничащую с деспотизмом и испытывали горечь при мысли о том, что меньше, чем за десять лет его правления Англия из великой державы превратилась в третьеразрядную страну.

Однако Джон Уорд был прав, когда говорил, что нам необходим вождь, руководитель, который сумел бы объединить всех недовольных и, используя силу общественного мнения, вынудил бы упрямого короля изменить политику. Однажды я обсуждал эту проблему с молодым сквайром, небольшое поместье которого располагалось на южной окраине Хертса. Он очень близко к сердцу принял высказанные мною идеи и заявил, что мне просто необходимо встретиться с «неким выдающимся человеком», который, по его мнению, вполне мог бы претендовать на роль нашего руководителя.

Был уже конец февраля. Под пронизывающим ветром мы с моим спутником ехали по главной дороге, ведущей в Сейнт Олбанс. Впрочем, скверная погода имела и свои преимущества, ибо многочисленные путники, которых мы обгоняли, не обращали на нас никакого внимания, стремясь скорее добраться до жилья. Впереди, уже маячил шпиль церкви Святого Михаила, и я начал волноваться, но мой спутник ободряюще кивнул мне головой и у каких-то ворот свернул на боковую дорогу. Примерно с милю мы ехали по нерасчищенной от снега аллее, пока наконец не увидели длинное красивое здание с башенками и многочисленными каминными трубами. Из некоторых вился веселый дымок.

- Горхэмбери, - произнес мой проводник, будто название усадьбы могло объяснить мне все.

Хозяин дома был весьма любезен и почти сразу же принял нас в библиотеке своего обширного дома. Когда мы вошли, он сидел за письменным столом, заваленным бумагами и что-то быстро писал. Он немедленно встал и, поклонившись моему спутнику, вежливо поздоровался с нами. Голос у него был звучный и на редкость приятный.

Он был необычайно красив и чем-то напоминал актера, быть может небольшой, аккуратно завитой светлой бородкой. Меня поразили его глаза, в которых отражался внутренний огонь могучего интеллекта, способного проникнуть в любую тайну бытия. Безусловно, это был человек незаурядный.

Комната, в которой он нас принял, была столь же необычна, как и ее хозяин. В отличие от остального дома, где царила какая-то погребная сырость, здесь было тепло и уютно. Окна были расположены так, что даже в столь сумрачный и непогожий день пропускали достаточно света. Стен не было видно, так как все они с пола до потолка были заставлены полками с книгами. В комнате ощущался какой-то слабый приятный запах, который распространяли неизвестные мне растения в медных ящиках, стоявшие на письменном столе. Из соседней комнаты доносились негромкие звуки арфы.