Наследники Кремля - [52]

Без работы внучка Керенского не сидит. Коллеги во вневедомственной охране ее любят, а начальники опасаются: больно принципиальная, когда перемены в стране начались, одной из первых записалась в Демпартию России (за что ее первый раз из вневедомственной охраны и уволили). На митинги ходила, листовки распространяла, а когда поняла, что руководству стало не до идей, а больше власть интересует, ушла из движения.

И стала добровольным помощником милиции: ходит в рейды, делает контрольные покупки — когда ее обвешивают, появляются люди в форме…

Ав 1975 году внучка Керенского поймала злостного преступника. Увидела случайно, как среди бела дня здоровый бугай милиционера бьет. Закричала: «Ты чего, негодник этакий, делаешь!». Хулиган оторопел и… побежал от нее, маленькой и худенькой. Погоня была настоящей, с падениями, лавированием среди машин. Когда Людмила Алексеевна наконец схватила бандюгу за голову, тот прокусил ей до крови руку. Но тут подоспела милиция…

Сын Валерий, майор авиации в отставке, — последний мужчина из рода Керенских, живущих в России. Вот и хочется узнать Людмиле Алексеевне Кашкиной: а как там в Англии? Она прочитала в «Неделе», что в городе Регби живет сын Керенского Глеб.

Любая революция представляет собой сложный и длительный процесс изменения настроений в широких социальных слоях.

Февральская революция была «бескровной». Министр иностранных дел Временного правительства Павел Милюков утверждал: «Обе революции стояли в полнейшем контрасте друг с другом. Первую, февральскую, мы называли «бескровной» и считали национальной и разумной.

Но вторая революция, октябрьская, наоборот, разъединила нацию и стала сигналом длительной гражданской войны, в которой были применены худшие виды насилия».

ЧАСТЬ III. ПОБЕДИТЕЛИ

РЕЗИДЕНЦИЯ СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

Открытие мемориальной доски в честь павших борцов Октября явилось кульминационным моментом празднования 1-й годовщины революции.

…На высокую трибуну у Кремлевской стены поднялся председатель Московского совета П. Г. Смилдовия.

— Волею Совета, выбранного народом, — начал он речь (и мгновенно площадь затихла), — мы открываем теперь памятную доску нашим павшим в борьбе за освобождение товарищам. Московский Совет поручает открыть эту доску вам, Владимир Ильич…

Ленин приблизился к доске. Скульптор Коненков передал Владимиру Ильичу ножницы. Вождь революции, приподнятый на руки окружающими, перерезал шнур, соединявший полотнища занавеса. Покрывало спало, и перед тысячами присутствующих предстала аллегорическая белокрылая фигура Гения, олицетворявшая Победу. В правой руке она крепко сжимала древко темно-красного знамени с изображением герба РСФСР, а в вытянутой в сторону левой — зеленую пальмовую ветвь мира. У ног Победы — воткнутые в землю сабли и ружья, перевитые траурной лентой. На склоненных в прощальном боевом привете знаменах — слова: «Павшим в борьбе за мир и братство народов». В золотые лучи солнца, восходящего за крылом Победы, была скомпонована надпись, полукругом огибавшая солнечный диск, — «Октябрьская 1917 революция».

Под гром аплодисментов и приветственные крики Ленин поднялся на трибуну. Он произнес речь:

«Товарищи! Мы открываем памятник передовым борцам Октябрьской революции 1917 года…

На долю павших в Октябрьские дни прошлого года товарищей досталось великое счастье победы. Величайшая почесть, о которой мечтали революционные вожди человечества, оказалась их достоянием: эта почесть состояла в том, что по телам доблестно павших в бою товарищей прошли тысячи и миллионы новых борцов, столь же бесстрашных, обеспечивших этим героизмом массы победу.

Пусть их лозунг станет нашим лозунгом, лозунгом восставших рабочих всех стран. Этот лозунг — «Победа или смерть!».

— Победа или смерть! — загремела в ответ Красная площадь.

— Победа или смерть! — вторило гулкое эхо у Кремлевской стены.

В декабре 1918 года «Известия ВЦИК» в заметке под выразительным заголовком «Доколе?» писали: «Над могилами беззаветных, подчас безвестных героев, жертв Октябрьской победы пролетариата… на Историческом музее и Спасской башне высоко и четко рисуются в воздухе… двуглавые орлы, символ царского произвола. Доколе?».

К 20-й годовщине революции на Кремлевских башнях укрепили рубиновые пятиконечные звезды: они были выполнены по эскизам художника-академика Ф. Ф. Федоровского.

Март 1918. Советское правительство переезжает в Москву, и Кремль становится его резиденцией. Тяжелые двери проездных башен закрываются перед простыми москвичами, как когда-то перед завоевателями. А через месяц из-за древних стен выходит интереснейший документ — декрет Совнаркома «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников Российской Социалистической Революции». Что ж, стремление поскорее соорудить монументы в ознаменование великого переворота, преобразившего Россию, хотя было и объяснимо, но мировая история еще не знала правительственного документа, призывавшего к массовой ликвидации старых памятников. Декрет требовал не откладывать дела в долгий ящик и выражал желание, «чтобы в день 1-го Мая были уже сняты некоторые наиболее уродливые истуканы».