Наследники империи - [29]

— Желаешь показать свою удаль, чужеземец?

— Нет, хочу поучиться у мастера помоста и, если очень повезет, наполнить кошель монетами, которые ты обещал победителю.

— Похвальное намерение. — Вогур махнул помощнику, и тот заколотил ладонями по маленькому барабану, уведомляя праздно шатающийся по базару люд о начале новой схватки. Толпящаяся у помоста публика примолкла, ожидая первого приема и готовясь поддержать более решительного борца.

Ставки делать не торопились: Вогур был известен как непревзойденный в Бай-Балане борец, к тому же он на голову превосходил чужеземца, но мышцы последнего буг-рились тоже весьма внушительно, а вкрадчивые неспешные движения свидетельствовали о его выдержке и хладнокровии.

Борцы начали кружить по помосту, присматриваясь и приноравливаясь друг к другу. Движения их напоминали танец, ни тот ни другой не спешил бросаться в атаку. Вогур, угадав в северянине достойного противника, с запоздалым раскаянием думал о том, что слишком долго возился с толстяком, потратив много сил на зрелищную сторону боя, а Мгал в свою очередь корил себя за то, что, не собираясь выступать на помосте, не слишком внимательно наблюдал за перипетиями предыдущих схваток.

Обычно Вогур предоставлял инициативу противнику, с первых же движений определяя, какую манеру боя тот предпочитает, но сейчас хорошая предварительная разминка требовала немедленного выхода энергии, а северянин, похоже, намерен был как следует разогреться и вообще производил впечатление «затяжного бойца». Чтобы проверить его хватку, чернокожий пошел на сближение, приподняв руки и держа их чуть разведенными перед собой, — пусть северянин «раскроется» и покажет, каким приемам отдает предпочтение.

И Мгал, припомнив приемы борьбы своего родного племени, дголей, ассунов, лесных людей и жителей Края Дивных Городов, показал. Захватив правое запястье противника левой рукой, а предплечье — правой, он рванул Вогура на себя и в сторону. Шагнул за спину чернокожего и, уцепив его одновременно за пояс и за бедро, попытался оторвать от помоста… Ах, если бы у Вогура был пояс! Пальцы северянина скользнули по маслянистой коже, по гладкому шелку набедренной повязки, и Вогур, извернувшись шургавкой, не только ушел из захвата, но и поймал шею Мгала согнутым локтем левой руки…

— Проклятье! Он и в самом деле двигается вдвое быстрее, чем прежде! Бемс потряс стиснутыми кулаками над головой. — Я знал, что он дурит меня, но… Ушел! Молодец Мгал! Жми!

— Похоже, ради этих медяков ему придется попотеть, — в голосе Лив послышались нотки раскаяния.

Издали разглядеть движения бойцов не удавалось даже самым зоркоглазым, видно было лишь, как тела их сплетались в живой клубок; руки, ноги, головы показывались на миг, и, прокатившись по помосту, шар вновь распадался на двух человек. Это был уже не танец, а какое-то акробатическое выступление. То светлокожее тело северянина взлетало над помостом, словно вышвырнутое катапультой, то чернокожий оказывался в воздухе, и разобрать, сам ли он прыгнул или Мгал отправил его в полет, не было никакой возможности.

Зрители замерли, о ставках было забыто, ибо даже те, кто вовсе ничего не понимал в искусстве борьбы, сообразили, что перед ними демонстрируют высочайший класс два мастера, два виртуоза, которые, кажется, не столько стремились к победе, сколько сами наслаждались встречей с достойным противником. Так оно, в общем, и было. Дважды Вогур, пользуясь прекрасным знанием особенностей борьбы на помосте, мог, чуть-чуть подправив изогнувшееся в броске тело северянина, послать его на пирамиду из бронзовых шаров или на ограждающие столбики, но не сделал этого. И не потому, что один из немногих законов, которые должны были соблюдать борцы, гласил: «Человек, вышедший на помост, после боя должен быть в состоянии сойти с него без чьей-либо помощи». Это было справедливо, поскольку в противном случае мудрено оказалось бы найти желающих показывать на помосте свою удаль — кому охота быть покалеченным за свои же деньги? Но Вогура останавливало не это — он не сомневался, что северянин, даже приземлившись не там, где следует, отделается синяками и ссадинами, — дело было в другом. Противник его, по неписаным законам помоста, мог, в отличие от профессионального борца, использовать любые приемы, и многие, выходя на поединок, именно на это и рассчитывали. А северянин, безусловно, знавший подобного рода грязные приемы, ни разу не попытался применить ни один из них. Хотя, Вогур чувствовал это кожей, противник его не часто дрался на помосте, и привычка бить на поражение, бить ради спасения собственной жизни изрядно мешала ему в этом бою.

Достигнув апогея, темп схватки начал замедляться. Сцепившись левыми руками, борцы вновь закружили по жалобно поскрипывавшему помосту, стараясь захватить противника правой и помешать ему провести тот же прием. Видя, что Мгал пятится, Вогур рванулся вперед, ухватил его за плечо, и в тот же миг северянин упал на спину, увлекая за собой чернокожего гиганта. Ударил его в грудь ногами и выскользнул из-под падающего тела. Успев сгруппироваться, как хатяга-летун, Вогур покатился по помосту и лишь чудовищным усилием сумел удержаться на краю.