Наследник Темного властелина - [14]

За моей спиной нарисовался ушастый субъект в хламиде неопределенного цвета и покроя. Острохарактерный нос выдавал в нем моего родственника, но я и так уже узнал его.

— Ну-ка, ну-ка! — Незваный гость обошел гамак и приподнял обложку. — «Последний росчерк пера». Гараргон Правдолюбец. Фу, какой позор! Ты что, читаешь любовные романы? Сразу видно, что одиночное заключение на тебя плохо влияет. Пожалуй, от тебя следует держаться подальше!

Я внутренне застонал. У меня восемнадцать кузенов, но принесло сюда именно этого.

— Тебя тетя Кассия послала? — стараясь быть любезным, поинтересовался я. — За пудреницей?

— За какой пудреницей? — опешил милый братец.

— За своей. Она ее у меня забыла. В прошлый раз. Кругленькая такая, перламутровая. На ней еще рыбка выгравирована и…

— Точно! Она! — Кузен протянул руку, но тут же ее отдернул: — Ловко! Ты меня подловил! Я уже было почти… Ты все такой же!

— А ты изменился. Крем от прыщей «Каракатица»?

Кузен сердито засопел.

— Не твое дело!

— Да, — согласился я. — Я только кремы от прыщей и не изобретал. Может, попробовать? Все равно заняться нечем… Хочешь мне помочь? Результат гарантирую!

— Знаем мы твои «результаты»! — отмахнулся кузен. — Потом вовек не отмоешься.

Я хихикнул:

— Это если будет что отмывать. И кого! Но ты, милый Сид, не беспокойся. Своих не трогаем!

«Милый Сид» что-то пробурчал и отвернулся. Я пролистал еще несколько страниц книги, убедился, что конец главы еще далеко и снова обратил внимание на братца. Он стоял возле моего гамака и рассматривал окрестности с видом туриста, которому пообещали экскурсию по занимательным местам и развлекательный турнир, а вместо этого подсунули благотворительный спектакль общества инвалидов. Обычно я могу держать паузу, но не сегодня. И не сейчас.

— Ты чего приперся? — нарушил я молчание. — В гости? Или как?

— А я что, не могу навестить родственника? — тут же откликнулся он.

— Родственника, находящегося в ссылке! — поправил я. — Которому запретили, если я правильно понял приговор, общение с себе подобными.

— Ну вот этих ты себе подобными явно не считаешь!

Сид указывал рукой куда-то вдаль. Я медленно встал из гамака, чувствуя, что у меня уже начинается паранойя. На горизонте, где болотистая равнина переходила в гряду холмов (или горный хребет, из-за расстояния не разберешь), клубилось облако пыли. И оно стремительно приближалось.

Я щелкнул пальцами и прошептал несколько слов, приставив к глазу пустой бокал от «Ранней Пташки». И внутренне застонал, когда в этой импровизированной подзорной трубе узрел небольшой отряд. Он полностью соответствовал характеристике «борец со злом и его сподвижники». Группа состояла из мрачного молодого мужчины с давно не стриженной бородой, старика с задумчивым лицом, пронырливого типа с замашками карманного вора, эльфа, увешанного таким количеством оружия, что непонятно было, во что он одет, и девушки, вообразившей себя великой воительницей и облачившейся для этой цели в кожаную мини-юбку и две полоски крест-накрест на шикарном бюсте. На девушку, каюсь, я засмотрелся — отвык, знаете ли, от женского общества. Ибо женщины обычно не стремятся в героини. Их больше привлекает статус прекрасной пленницы, которую благородный герой должен освободить из цепких ручонок злодея. Хотя именно эта сама способна взять злодея в плен, просто выразительно тряхнув бюстом… Извините, опять отвлекся.

В общем, пока я предавался мечтам о том, что скрывают — а вернее, что открывают — эти полоски на груди, кузен Сид нетерпеливо топтался рядом и в конце концов выдернул «подзорную трубу» из моих рук и уставился на незваных гостей сам.

— Эге! — воскликнул он. — Ты неплохо устроился! У тебя сегодня вечеринка! Это междусобойчик или можно присоединиться? Кто это такие? Познакомишь?

— А не пошел бы ты!.. — Я сопроводил свои слова моим любимым жестом, но кузен и ухом не повел.

— Мы-то думали, он от скуки и тоски с ума сходит, а у него тут жизнь бьет ключом! — продолжал верещать кузен. — Что здесь происходит?

— Уйди! — чуть не взвыл я.

Облако пыли тем временем приблизилось настолько, что уже не требовалось ломать глаза. Всадники мчались во весь опор. Твари под ними передвигались намного быстрее лошадей и не летели только потому, что не имели крыльев.

— Не хочешь говорить — не надо! Я сам сейчас все увижу!

— Дурак! Спасайся!

Я сорвался с места. Подхватив книгу и сдернув гамак, ринулся со всех ног в распахнутые ворота. Сид последовал за мной.

И вовремя. Не успела опуститься за нами решетка, как в воздухе запели стрелы.

Ребята попались решительные и немногословные. Не доезжая нескольких саженей, они принялись осыпать ворота градом стрел, и мне пришлось защищаться — иначе вместо меня и братца мигом очутились бы два ежика без признаков жизни. Милого кузена Сида мне не больно-то жаль, но себя, любимого, я берег. Так что от моего контрзаклинания все стрелы вдруг разом зависли в полете, а потом, сделав «налево-кругом», ринулись назад.

— А ты горазд стрелы отбивать! — похвалил меня Сид, когда мы ворвались под защиту ворот. — Чего хотят эти аборигены?

— Все того же, — на бегу ответил я, через три ступеньки форсируя крутой подъем на крепостную стену.