Наследник султана - [44]

— Рози, не звони мне, не пиши, не пытайся связаться со мной, — сказала она, захлебываясь от слез. — Мне необходимо вычеркнуть его из памяти. Я сойду с ума, если стану о нем думать. Мне придется лгать, притворяться перед всеми. Я не смогу жить двойной жизнью. Это выше моих сил.

И сама Рози тоже обо всем забыла. Сэм стал ее сыном.

— Мне нужно еще кое-что тебе сказать, — произнесла Рози. К этому времени луна уже высоко поднялась над горой. — Я уверена, что Джемшид оставил мне Розу аль-Джавади.

— Как?! — воскликнул Надж.

— Джемшид говорил, что это хрустальная роза. Она вправлена в резной деревянный барельеф. Тот, в индийском стиле. Он сказал, что это семейная реликвия и она дорога семье как память. Джемшид заставил меня дать обещание, что в том случае, если он погибнет на войне, я сохраню реликвию и со временем передам ее его сыну.

Наджиб глядел на нее, не в силах произнести ни слова.

— Где… где она теперь? — наконец сумел выговорить он.

— Надж, она на моем чайном столике. Как раз возле той розы, которую мне оставила Ламис. Ты ее рассматривал, когда пришел в первый раз. Может быть, ты даже держал в руках свою Розу.

— Сэм, — сказала Розалинда, — это твоя тетя Ламис.

Узнав о том, что Ламис прибыла во дворец, чтобы принять участие в свадебных торжествах, Розалинда не находила себе места. Но, едва увидев подругу, поняла, что все будет хорошо. Ламис с жаром обняла ее. Она улыбалась, и плакала, и без конца повторяла:

— Рози! Рози!

Ламис хотелось взглянуть на сына, и старые подруги встретились в частных покоях Зары.

— Здравствуйте, — робко сказал Сэм и тут же спрятался за спиной Розалинды.

— Ой, как же он похож на дедушку! — воскликнула Ламис. — Здравствуй, Самир!

Она потянулась к мальчику. Сэм поднял глаза на Розалинду. Та улыбнулась, и тогда он сделал шаг навстречу Ламис.

— Какой же ты славный!

Ламис поцеловала его в щеку. Сердце Розалинды разрывалось, когда она смотрела на неуверенные, неестественные движения подруги.

— Рози, спасибо тебе. Разве слова могут что-нибудь выразить? Все у вас в порядке? Я же вижу, ему с тобой хорошо.

Она опять поцеловала Сэма — очень осторожно, чтобы не испугать мальчика, — и отпустила его. А он остановился в нескольких шагах, задумчиво глядя на нее.

— А почему вы — моя тетя?

— Потому что я — сестра твоего нового папы. — Ламис смахнула слезу и всхлипнула. — Я люблю тебя. Я тебя очень люблю и всегда буду любить.

Вечером накануне свадьбы Розалинда и Наджиб отправились на прогулку.

— Что тебя убедило? — спросила Розалинда.

— Ты. Твои слова.

Она улыбнулась, не скрывая слез.

— Правда?

— Как только я поверил, что ты говоришь мне правду, все встало на свои места. Это было похоже на головоломку, которую долго и мучительно складываешь из кусочков, и вдруг перед тобой встает цельный образ. Даже если бы я не догадался насчет Ламис, мне следовало понять, что ты — честный человек.

Нежданная надежда душила Розалинду, не давала говорить.

Они шли между цветов, фонтанов, лепных арок, мраморных колонн. А солнце опускалось за горную гряду, и сумерки несли с собой освежающую прохладу…

Наджиб в костюме предков был неотразим. Ему удивительно шли широкие шаровары и длинная туника с широким воротом, украшенным цветным шитьем. Сейчас Наджиб напоминал парванских воинов, которых Розалинда когда-то видела на фотографиях.

— Ты уже поговорил с Ламис? — спросила она.

— Мы с ней долго сегодня беседовали. Ей стало намного легче, когда она поняла, что может поделиться со мной. Конечно, Ламис могла бы быть откровенной с самого начала, но она очень боялась реакции деда.

— А при жизни деда ты бы помог ей?

Наджиб весело взглянул на Розалинду.

— А как же, Рози? Неужели ты думаешь, что я, вслед за стариком, стал бы обвинять ее в том, в чем виноват не имеющий совести мужчина?

— Иногда мне казалось, что твои взгляды не очень отличаются от взглядов твоего деда, — мягко возразила Розалинда.

Надж сокрушенно кивнул.

— Прости меня, Рози, чудесная моя Рози. Как-нибудь я расскажу о женщине, по которой судил о тебе, вместо того чтобы дать себе труд всмотреться в тебя. Я видел тебя сквозь призму моего опыта общения с Мейсой. И даже если больше всего на свете я хотел доверять тебе, все равно исходил из самого худшего и потому принимал максимальные меры предосторожности. Я сам себе не верил.

— Ламис сказала мне, что она думала, будто семья намерена вернуть себе трон, и именно потому вопрос имеет огромное значение для всех вас.

— Все правильно. Но, Розалинда, об этом ни с кем не следует говорить.

— Те двое, которые приезжали к сэру Джону, — это сыновья принца Вафика?

— Ашрафа мой дед назначил наследником престола. И его поддерживает вся семья. Он старший сын дяди Вафика. Мы не раз сражались вместе, поэтому наши планы согласованы.

— И потому ты так перепугался, когда узнал о существовании Сэма?

— Мы считали, что нам слишком поздно стало известно о том, что остался в живых сын Камиля. Из-за целого ряда обстоятельств это известие нас не порадовало. Прежде всего потому, что о его существовании очень скоро должны были проведать агенты Гасиба. Нам нужно было действовать немедленно, чтобы защитить его, но у нас не было кольца. Гасиб в любой момент мог воспользоваться твоим сыном, используя его против Ашрафа, то есть как инструмент раскола нации. В этой ситуации Роза аль-Джавади приобрела огромное значение.