Наследник султана - [35]

Случалось, что люди теряли царства, стремясь обрести любовь женщины. И Наджиб вдруг осознал, что впервые в жизни понимает этих людей — если их возлюбленные были похожи на Розалинду.

Несколько минут назад на пляже они оделись, сняв с себя купальные принадлежности. Под рубахой у Наджиба не было ничего, и он знал, что у Розалинды тоже ничего нет под платьем.

Сейчас руки Наджиба жадно и нетерпеливо ласкали ее, а она уже стонала от страсти, притягивала его к себе, прижималась к нему.

Он пробормотал что-то невнятное, развернул ее и поднял платье. Она поняла его намерения и нагнулась, опершись о спинку стула. Вид ее голой спины принес ему такое блаженство, какого он не испытал бы и за тысячу лет. Надж сбросил рубаху и окунулся в манящее тепло.

Она страстно закричала, и он тут же потерял способность владеть собой, сжал зубы, стиснул в ладонях ее бедра, и оба они застыли на какую-то секунду.

Розалинде казалось, что ее сжигает немилосердное солнце пустыни. Весь мир исчез. Волны наслаждения уносили ее все дальше; она покачивалась на них в такт его движениям, уплывала в море, палимая солнцем, кричала, жаждала, звала, рвалась. Но вот вскрикнул и он, и тогда чудесное, прохладное блаженство окатило ее.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Наджиб сдался неизбежности. Ничего иного он сделать не мог Удивительно вкусная еда, дикое палящее солнце, зелень, прохлада фонтанов, море, неуклонно растущее доверие к нему ребенка, томные, жадные улыбки Розалинды, ее сладкое тело… Наджиб понял, что пропал навеки.

Ежедневно утром и вечером они купались в заливе. Наджиб учил Сэма не бояться соленой воды, попадающей в глаза, не бояться проглотить чуть-чуть, и с великим наслаждением наблюдал, как мальчик постепенно превращается в настоящего дельфина. А порой они с Розалиндой надевали маски, снаряжали Сэма, обвязывали его надежным тросом и подолгу плавали над коралловым дном, любуясь жующими что-то рыбами. Как у Сэма, так и у Розалинды захватывало дух от многоцветья, красоты и разнообразия подводного мира.

В одном из бассейнов около дома водились золотые рыбки; Сэм часами пролеживал на животе, играя с ними, а его мать сидела рядом и читала принесенную из кабинета книгу.

Дважды в неделю вертолет доставлял им газеты и, как правило, большую сумку для Наджиба. Розалинду газеты не очень интересовали. Она отдыхала от реального мира, от войн, политических новостей, даже от сплетен газетных писак о ней самой и Наджибе аль-Махтуме.

Хотя Розалинду неотразимо манил окрестный пейзаж, Наджиб отговорил ее от дальних прогулок. Во-первых, слишком жарко, во-вторых, на незнакомой местности легко заблудиться. Вечерами, когда Сэм был уже в постели, Наджиб уводил Розалинду на прогулку к береговой линии. В одну сторону можно было пройти около мили; дальнейший путь преграждала выступающая в море скала. Обогнуть ее не представлялось возможным: по другую сторону скала отвесно обрывалась в море.

У самой оконечности скалистого мыса находилась пещера, внутри которой были выдолблены ниши. Как давно — тысячи или всего лишь сотни лет назад — жившие здесь люди создали эти спальные места, Розалинда не знала, однако чувствовала свое родство с безвестными строителями.

Наверное, люди когда-то облюбовали эту пещеру из-за того, что она выходила на восток; утренние солнечные лучи освещали ее, а от дневного зноя пещера давала надежное укрытие. Перед входом имелась плоская площадка, на которой, вероятно, разжигались костры, и обитатели пещеры могли почувствовать свое единство с предками, поклонявшимися солнцу как могущественному и грозному прародителю.

Однажды Розалинда познала там любовь. Волны плескались внизу, а золотое солнце сделалось оранжевым, потом красным, и наконец ночь окутала ее и Наджиба.

С самого раннего детства она не была так счастлива, с тех далеких дней, когда родители увозили ее на каникулы на побережье Средиземного моря, и ей казалось, что ничто на свете не может смутить ее покой.

Разум предупреждал: блаженство продлится недолго. Но к чему тревожиться о будущем, когда настоящее так похоже на сказку? Наджиб ни разу не сказал, что любит ее, но именно любовь светилась в его глазах, когда он прикасался к ней. Это любовь дарила им обоим невыразимое наслаждение. Это любовь побуждала его столь искренне заботиться о Сэме. Мужская сила и мужская нежность Наджиба завораживали мальчика — равно как и его мать.

Временами Розалинде казалось, что он борется с собой, с влечением, двигавшим ими обоими. Но разве и это не свидетельствовало о том, что рано или поздно настанет час триумфа любви?

— Мама, смотри!

Скала нависала над узенькой полоской пляжа, отбрасывая тень, тогда как солнце находилось в зените. Розалинда иногда приводила сюда Сэма в предвечерние часы. Сэм неизменно захватывал с собой ведерко и лопатку. В жаркий день здесь было хорошо лежать в тени или сидеть на камне, опустив ноги вводу, когда Сэм играл в песке. А когда жара делалась невыносимой, Розалинда скользила вниз и окуналась в освежающую воду.

Обычно она брала с собой книгу, причем не из тех, что заполняли библиотеку, а непритязательную книжку в мягкой обложке. Рози просила слуг доставлять ей подобное чтиво из города с очередным рейсом вертолета.