Наследник султана - [28]

Сэму успели объяснить, что Наджиб будет играть роль его папы на протяжении недолгого времени. Никакого другого варианта Розалинда придумать не смогла. Она спросила Сэма, согласен ли он, и мальчик солидно кивнул.

Но насколько ребенок мог понять все нюансы? Не исключено, что в его сознании остались только слова «Наджиб» и «папа».

Розалинда вздохнула.

— Что вас беспокоит? — мягко спросил ее Наджиб.

Он чутко улавливал ее настроение; она не в первый раз в этом убеждалась.

— Как отреагирует Самир на ваше отсутствие, когда вас больше не будет рядом? Я боюсь, Наджиб, что ваша с ним близость опасна.

Он покачал головой.

— Знаете, Розалинда, я не могу себе представить ничего менее естественного, чем отказаться от добрых чувств по такой вот причине. Если мне не суждено оставаться рядом с ним до тех пор, когда он станет мужчиной, тем больше у меня оснований любить его сейчас.

— Но…

— Если вам предстоит путешествие через пустыню, вы станете отказываться от достаточного количества воды заранее? Или все же постараетесь напиться вдоволь, чтобы было легче перенести будущие испытания?

Эти слова пронзили все существо Розалинды, поскольку они точно выразили сущность ее состояния. Должна ли она стойко противостоять уже возникшим у нее чувствам к Наджибу по той причине, что рано или поздно они расстанутся? Или же более правильно создать запас для одинокого будущего?

Но главный вопрос: будет ли у нее такая возможность?

В доме было намного прохладнее: толстые стены, куполообразные потолки, фонтаны, зелень служили прекрасной системой охлаждения.

Их провели в маленький дворик. Там били фонтаны, и потому чувствовался ветерок. Возле стены роскошного зеленого кустарника на крытой галерее их ждал сервированный в западном стиле стол. Игра яркого света и тени была неописуемой.

Подали легкий обед: зелень, несколько вкуснейших салатов, затем ледяной шербет — традиционное для Востока средство освежения усталых путников — и медовые сласти.

Некоторое время они почти не разговаривали; лишь изредка перебрасывались короткими фразами. Розалинда с наслаждением впитывала разлитые в воздухе благовония и любовалась всем, что ее окружало: колоннами с каменными арками, опоясывавшими дворик по всему периметру, сверкающим фонтаном, неотразимо мужественным Наджибом.

Сэм тоже притих, все свое внимание отдав шербету. Только что он с волчьим аппетитом съел несколько экзотических блюд. На замечание Наджиба по этому поводу Розалинда ответила:

— Он не всегда так отважно пробует незнакомую еду.

— Проголодался из-за жары, вот ему и не до разборчивости.

Розалинда улыбнулась, завороженная черными глазами Наджиба, и рассеянно проговорила:

— А может быть, у него генетическая предрасположенность.

Наджиб посмаковал глоток шербета.

— Ваш второй возлюбленный тоже родом из этих мест? — негромко поинтересовался он.

— Мой второй…

Розалинда не сразу поняла смысл вопроса, но тут же осеклась. Щеки ее покраснели от гнева. Понятно, что именно он думает на этот счет, но какое у него есть право высказываться так прямо?

От необходимости отвечать ее спасло появление женщины, которая подошла к Сэму и протянула ему салфетку. Розалинда согласно кивнула и стала подниматься из-за стола. Наджиб сказал:

— Сэм, иди с Тахирой, она покажет тебе твою комнату. Она будет хорошо за тобой присматривать.

Сэм послушно слез со стула. Розалинда почувствовала легкий укол ревности из-за такой готовности сына повиноваться распоряжениям мужчины.

Мальчик доверчиво взял Тахиру за руку, а другой рукой устало помахал.

— Не думала, что он настолько утомился, — заметила Розалинда. — Жара, впечатления… Все это слишком ново для него.

— Проведайте Сэма через несколько минут, — посоветовал ей Наджиб. — Между прочим, Тахира — великолепная нянька. Она стажировалась в Баракате, в детском госпитале имени королевы Халимы.

И тут Розалинда ощутила неимоверную усталость. Она потянулась и зевнула.

— Знаете, наверное, мне нужно поскорее лечь.

— Я вас провожу, — сказал Наджиб и поднялся.

Розалинда проследовала за ним по расположенной под галереей дорожке, поднялась на невысокое крыльцо и оказалась в прохладном полутемном коридоре, который соединял дворик с большим двором. Потом они попали под другой навес, и Розалинда увидела перед собой небольшой круглый пруд. Поднявшись по широкой лестнице, они миновали стеклянные двери и вошли в длинное помещение, где прохладу обеспечивали подъемные жалюзи, колыхавшиеся на открытых окнах. В дальнем конце комнаты стояла низкая, просторная кровать, а напротив — несколько таких же низких диванчиков и столиков. На стенах висели гобелены и картины, тут и там красовались кувшины и другие декоративные предметы. На одной из стен Рози увидела отороченную с обеих сторон полосу материи, украшенную прекрасной каллиграфической арабской надписью, выполненной золотой краской. По стилю каллиграфии Розалинда предположила, что это имя. Возможно, имя Хафзуддина, но слишком затейливую вязь трудно было прочитать.

Высокие деревянные шкафы, изукрашенные изящными орнаментами, источали пряный запах. Деревянные жалюзи были выкрашены темно-зеленой краской, гармонировавшей с листьями растений, отчего у Розалинды появилось чувство, что ее овевает источаемая зеленью прохлада.