Наследник Робинзона - [50]

Мистрис О'Моллой расплакалась при этом, но ненадолго: ее практический, чисто британский склад ума всегда брал верх над всеми ее чувствами.

— Итак, я вдова!.. Конечно, майор имел свои недостатки, он был неисправимый пьяница, жалкий офицер, вечно жаловавшийся на свои недуги… Зато он был самый примерный, покорный муж и затем настоящий джентльмен, этого у него нельзя отнять. Да, жаль, что это так случилось, но ведь все мы смертны, и я сама могла каждую минуту проститься с жизнью… Да, вдовам полагается носить траур, многим женщинам он очень к лицу… Только бы здесь нашлись магазины и приличный портной…

— Капитан!.. Эй, капитан, как вы полагаете, есть здесь поблизости какой-нибудь город, и могу ли я найти здесь приличного дамского портного?

— Как?.. Что?.. Город?.. Портного? Дамского портного, спрашиваете вы, сударыня?

— Ну, да, я спрашиваю вас, знаете ли вы, где мы находимся, и думаете ли вы…

— Я ничего не могу вам сказать, сударыня… А, вот и солнце!.. Но оно на закате, вероятно, завтра в полдень я сумею удовлетворить ваше любопытство. Насколько я могу предполагать, мы должны быть в пятистах или шестистах милях к югу от острова Пасхи, но сказать что-либо наверняка я, конечно, не смею.

— Нет, капитан, вы скажите мне только, есть ли здесь где-нибудь город.

— Город? Навряд ли, сударыня… Я был бы даже крайне удивлен, встретив здесь деревушку или селение. Впрочем, с нами случилось за последнее время столько удивительного…

— Столько печального, — поправила его мистрис О'Моллой, поднося платок к глазам. — Мой бедный муж…

— Да, правда… впрочем, не следует отчаиваться, разве мы знаем, что остальные шлюпки не спаслись, как мы… ведь они плавали при тех же условиях… надо будет немедленно проверить это…

Командир стал обходить спящих и будить их.

— Встать! Встать! Успеем выспаться ночью… прежде всего надо узнать, не забросило ли сюда еще какие-нибудь из шлюпок с «Юноны».

Матросы вскакивали, протирая глаза. У них в ушах все еще стоял рев и свист бури, но лучи заходящего солнца вскоре окончательно привели их в себя. Все принялись протирать и чистить оружие, заряжать его снова, и по приказанию командира весь маленький отряд двинулся по направлению к соседней возвышенности, избранной капитаном Мокарю как наилучший обсервационный пункт.

Дамы также пожелали сопровождать эту маленькую экспедицию, и вообще было признано лучше не разлучаться. Возвышенность, к которой направились наши друзья, представляла собой один из островов той горной цепи, которая образовала, вдаваясь в море, «мыс Спасения», как его мысленно окрестил командир. Она поросла густым лесом и, по-видимому, легко доступна со стороны долины. По расчетам большинства, до ее вершины было не более часа ходьбы. Долина, опускавшаяся от гор к прибрежью, была украшена высокой травой, в которой наши путники с трудом прокладывали себе дорогу. Вдруг, к необычайному удивлению маленького общества, господин Глоаген заметил в числе этих трав ячмень, рис, овес и рожь, заглушённые разными сорными травами, но тем не менее это было весьма важное открытие, так как оно свидетельствовало о том, что эти злаки возделываются где-нибудь поблизости или возделывались раньше.

— Если только эти злаки не произрастают здесь в диком виде, — заметил господин Глоаген. — Впрочем, вряд ли это так, потому что они чужды этому полушарию и вероятно были занесены сюда рукой человека; из этого следует, что эта земля или обитаема, или была обитаема цивилизованными людьми.

Вскоре новое доказательство явилось как бы в подтверждение этого предположения. Когда путники стали подниматься в гору, то были еще больше поражены, увидев прекрасные виноградные лозы, усеянные гроздьями ягод и насчитывающие, вероятно, около двухсот лет существования.

Тут же, без дальнейших рассуждений, Чандос, Кедик и другие молодые матросы принялись срезать эти гроздья в громадном количестве; все ели, сколько могли, и набрали с собой большие запасы.

— Воля ваша, а страна эта была некогда обитаема, но это было уже давно, так как ни один разумный человек не дал бы этой лозе достигнуть таких невероятных размеров, не собирая плодов… Очевидно, ничья нога давно уже не мяла этой травы.

Едва успел он произнести эти слова, как из ближайшей чащи бешеным галопом выскочило большое животное, напугав всех присутствующих.

— Дикий теленок! — воскликнул полковник Хьюгон, выскакивая вперед и, выхватив из рук первого попавшегося матроса ружье, вскинул его и спустил курок. Пуля попала за ухо, бедное животное тут же испустило дух. Оно действительно оказалось большим бурым теленком десяти-двенадцати месяцев. Что же касается его происхождения, то трудно было решить, дикий ли он или домашний, потому что по пушистой шерсти, похожей на шерсть дикой козы, его можно было отнести и к диким животным, а по формам и окраске — это был домашний бычок южно-американской породы.

Решено было пока оставить его на месте, а на обратном пути захватить и приготовить из него обед.

Вскоре высокие травы и кусты заменила сухая каменистая почва. Кругозор становился обширнее. Полчаса спустя путники были уже на вершине горы. Солнце уже зашло, но небо было чистое, и глаз обнимал обширное пространство в две-три мили в окружности, или вернее, в полукруге, так как с северо-западной стороны вид совершенно преграждала высокая гора.