Наследник пиратов - [5]
Вот почему они скрепя сердце согласились помочь ему починить воздухоплавательный зимний экипаж. Сарви залатала шелковую ткань воздушного шара. Харви перебрал мотор и почистил пропеллер.
Хьюго насобирал в ледяных лесах дров для маленькой печки. Вскоре все было готово.
Хьюго перевернулся на спину и уставился в потолок. Ему было нелегко оставить Рунтер-Тун-Тунов на Морозном Севере. Даже сейчас при мысли о маленькой лачуге у него на глаза набегали слезы.
Но он был обязан это сделать.
Свернувшись клубочком, мальчик снова предался воспоминаниям. Вот он садится в воздухоплавательный зимний экипаж, кутается в ковер — тот самый, в который его когда-то закутали настоящие родители, — и дергает рычаг с надписью Пуск.
Хьюго отлично помнил, как взревел тогда мотор и стал надуваться шелковый воздушный шар. Помнил, как полозья санок оторвались от земли и экипаж медленно взлетел в небо. Помнил заплаканные лица Харви и Сарви, прощавшихся с ним, возможно, навсегда.
Хьюго посмотрел на «Компас Сердца». Стрелка указывала на Морозный Север. Дрожащими пальцами мальчик повернул блестящий диск по кругу. Загадочный Восток, Солнечный Юг и как раз посередине между Солнечным Югом и Диким Западом слово, при виде которого его сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
С тихим рычанием воздухоплавательный зимний экипаж поднялся еще выше, набрал скорость и полетел прочь с Морозного Севера, туда, куда, направил его маленький капитан, — Домой.
Хьюго миновал высокие горы со снежными шапками и полетел над белыми просторами, которые вскоре сменили холодные воды ледяного океана.
На третий день пути Хьюго прикончил последний кусочек сыру и продрог до костей. Как же ему хотелось оказаться сейчас рядом с Харви и Сарви. Он уже начал подумывать о том, чтобы повернуть назад, но мысль о том, что он так и не узнает, кем были его родители и где был его дом, не позволяла ему повернуть обратно.
Мальчик лишь стискивал зубы, сжимал кулаки и поплотнее заворачивался в ковер. Хьюго не собирался так просто сдаваться…
В этот миг в дверь постучали и в спальню заглянула престарелая рыжеволосая леди в зеленых очках, одна из тех, кого он повстречал вчера на площади.
— Я вижу, вы уже проснулись, молодой человек, — приветливо улыбнулась она Хьюго. — Надеюсь, вам хорошо спалось. Впрочем, в прекрасной кровати Чертовки Кейт всегда видятся только сладкие сны. Дейзи и я нашли это кованое чудо на дне морском. И скажу откровенно, вытащить его было совсем нелегко…
— Ох, Лили, молодому человеку все это неинтересно. — В комнату важно вплыла вторая леди. — Я принесла ароматный тонизирующий чай «Взбодри меня», только вчера купленный у Камомилло. Поверьте мне, молодой человек, он кого угодно поставит на ноги. Да, кстати, меня зовут Дейзи Нептун, а это моя сестра Лили. Она жуткая болтушка. — Дейзи слегка улыбнулась. — Болтает и болтает, с тех самых пор, как научилась говорить…
— А я Хьюго. — Хьюго сел на постели. — Хьюго Пеппер.
Вскрики удивления заглушил звон разбитого фарфора.
Механических дел кудесник
Жил-был однажды на белом свете молодой инженер по имени Эдвард Ившем. С самого раннего детства он любил всякие механические штуковины. Еще мальчиком он мастерил автоматические кормушки для птиц, самодействующие щипцы для снятия со свечей нагара, распечатыватели конвертов и хлебожарки, а повзрослев, устроился в фирму «Крейн и Сыновья» младшим конструктором отдела осветительного приборостроения.
Вскоре он заслужил почет и уважение начальства, благодаря изобретению мощнейшего торшера и уникальной складной лампы для ванны с подсвечиваемой мыльницей. Как-никак Эдвард больше всего на свете любил превращать обычные вещи во что-нибудь этакое.
Конечно, нормальному человеку для чтения не нужен супермощный торшер, как, впрочем, и мыльница, уходящая на дно ванны всякий раз, когда остывает вода. Но Эдвард обожал такие штучки и ставил перед своим богатым воображением все новые немыслимые задачи.
Поначалу карьера Ившема шла в гору, его даже перевели в специальный отдел, где разрабатывались такие приборы, о каких вы, наверное, и не слыхивали.
Взять хотя бы механические кресла (сделанные по заказу морского пароходства специально для «Гармонии»). Или сверхсекретную летающую модель лошади, созданную самим стариком Крейном. В этом отделе у Эдварда и начались неприятности.
Он никак не мог удержаться от того, чтобы не добавлять свой собственный штрих в любое чужое изобретение. И если некоторые из них еще были к месту, то другие едва не натворили бед. К примеру, те же самые механические кресла стали то и дело подпрыгивать, отчего однажды во время морского круиза Митси, спаниель королевы Риты, чуть не вывалился за борт.
Эдварда, понятное дело, вызвали в кабинет начальника, где старик Крейн и его сын Теодор взяли с него обещание не совершенствовать что-либо без разрешения сверху. Теодор, нужно сказать, благодушно относился к Эдварду, поскольку сам был изобретателем и ценил смекалку в других. Но и он понимал, что во всем нужно знать меру.
И хотя Эдвард клятвенно обещал поумерить пыл, он не смог побороть соблазн. Он уже давно отошел от примитивного изобретательства и всерьез увлекся механикой.
