Наследник - [25]

— Не знаю. Сейчас подумаю и решу.

— Может, возьмешь с собой Радика? А то он что-то совсем закис.

Я едва не поперхнулся. Хорошая компания! Малолетняя, капризная кинозвезда, способная в любую минуту выкинуть какой-нибудь поганый фортель.

— Да он не захочет со мной идти, — уклончиво ответил я, не решаясь произнести прямой, категорический отказ.

— А если захочет?

Я пожал плечами.

— Ну, если захочет…

— Пойду спрошу, — кивнул хозяин.

Я нисколько не сомневался, что Радик откажется. Лично я бы на его месте точно отказался. Ну, что, скажите, за интерес гулять с каким-то чужим дядькой? Тем более что теплоты в наших отношениях по-прежнему не наблюдалось. Нет, мы не враждовали. Но мы и не приятельствовали. Я, наверное, был для него чем-то вроде домашнего животного, которое пока держат, но которое в любой момент могут выставить за порог. Поэтому, когда его голова просунулась ко мне в комнату, я был несказанно удивлен.

— Дядь Жень, а ты прямо сейчас уходишь?

— Прямо сейчас.

— Подождешь меня минут десять? Я переоденусь.

— Подожду, — обреченно буркнул я.

Дверь закрылась. Из меня вырвался тяжелый вздох.

"Ну, вот, взвалил обузу себе на плечи!".

Спустившись вниз, я стал неторопливо прохаживаться по двору.

Из будки появился Панченко.

— Привет.

— Привет, — сдержанно ответил я.

— Как дела?

— Нормально.

— Куда идешь?

— Гулять.

— А кого ждешь?

— Пацана.

На лице моего напарника высветилось недоверие. Тут из дома появился Радик.

— Дядь Жень, я готов!

Брови Панченко удивленно подскочили вверх.

— Оказывается, ты не только гувернантка, но и нянька, — с ехидцей проговорил он.

Я едва удержался, чтобы не треснуть ему по физиономии.

Когда мы вышли за калитку, Радик спросил:

— А куда мы пойдем?

— А куда бы ты хотел? — встречно поинтересовался я.

— Поехали в парк Горького.

— А что там интересного?

— Карусели, аттракционы. Тебе понравится.

— Ну, поехали, — согласился я. — Как туда добраться знаешь?

— Знаю.

— Тогда принимай обязанности штурмана.

В парке имени Горького я оказался впервые. Он впечатлил меня своим масштабом и разнообразием. Это был целый город развлечений. Правда, лично я развлекался недолго. Первого же аттракциона, — "Американские горки", — мне хватило с лихвой. Я еле-еле сошел на землю. Вокруг меня все прыгало и плясало.

— Тебе понравилось? — спросил Радик, глаза которого искрились от удовольствия.

— Понравилось, — кивнул я. — Только, знаешь, давай ты дальше будешь кататься один. Что-то я староват для острых ощущений.

— Так тебе не понравилось, — огорчился мальчик.

— Понравилось. Очень понравилось, — успокоил его я. — Меня просто немного пошатывает.

— Значит, у тебя слабый вестибулярный аппарат, — со знанием дела пояснил мой спутник. — Если так, то рисковать, конечно, не стоит.

Радик отрывался на полную катушку. Аттракционы следовали сплошняком, один за другим, по порядку и без разбору: "Бешеная мельница", "Брейк-данс", "Евростар", "Серпантин", и другие. После каждого из них, в его глазах бушевал восторженный огонь.

— Зря ты не пошел. Знаешь, как классно!

Радик преобразился. Он буквально ожил. Из него полностью исчезла ставшая для меня привычной угрюмость. Он снова стал таким, каким я помнил его по фильму: жизнерадостным, энергичным, веселым.

Его многие узнавали. На него смотрели, показывали пальцем. К нему подходили и спрашивали:

— Мальчик, а это не ты снимался в кино?

Но Радик отмахивался от поклонников, как от назойливых мух:

— Нет, не я!

И проходил дальше, не оглядываясь.

Когда мы шли по аллее, у нас случилось небольшое приключение.

Радик вприпрыжку бежал впереди. Я чуть поотстал. Вдруг из-за кустов вышли трое бритоголовых "хлопцев" лет по шестнадцати, и обступили моего спутника. Они ему что-то сказали, Радик им что-то ответил, после чего получил внушительный подзатыльник и оказался в плотных тисках.

Я понял, что мне придется вмешаться.

— В чем дело, молодые люди? — спросил я, подойдя к ним.

"Хлопцы" оценивающе посмотрели на меня, и, видимо не найдя во мне ничего угрожающего, сквозь зубы процедили:

— Гуляй, пока цел.

Во мне все вскипело. Я схватил ближайшего из них за шкирку и хорошенько тряхнул. Тот оказался на земле. Я произнес несколько крепких фраз. Мой выпад возымел действие. "Хлопцы" спешно ретировались.

— Чего они к тебе прицепились? — спросил я Радика.

— Потому, что я черный, — глухо ответил мальчик. — Деньги требовали.

Его настроение заметно испортилось. Он нахмурился. Уголки его губ опустились вниз. Его глаза потухли и покраснели. Мне стало его жалко. У меня в детстве тоже иногда отнимали деньги. И я знал, как это тяжело и неприятно. Стремясь его развеселить, я шутливо воскликнул:

— И чего это они решили подойти именно к тебе? У тебя что, на лбу написано, что ты миллионер?

— Ко мне всегда цепляются, — тихо произнес Радик. — Лучше бы я не снимался в этом фильме.

Он кисло посмотрел вперед и вздохнул:

— Что-то мне здесь надоело. Поехали куда-нибудь еще.

— Ну, нет! — решительно возразил я. — Пока не покатаюсь на колесе обозрения, никуда не поеду. Не знаю, как ты, а я еще никогда не видел Москву с высоты птичьего полета. Пойдем?

— Пойдем, — воспрял духом мой спутник.

На самом деле прокатиться на этом аттракционе я, конечно, желанием не горел. Здесь был просто вопрос психологии. Мне не хотелось, чтобы наш визит в парк Горького закончился на столь минорной ноте. Я хотел ее затмить. А что для этого может быть лучше, как ни новая порция положительных эмоций?