Наследник фаворитки - [48]

«Надо окружить Юрашу вниманием и заботой, какими даже в младенчестве его не окружали родители», — Алик воодушевился и стал поспешно натягивать бежевые вельветовые джинсы и черный кожаный пиджак.

Пиджак он напялил прямо на майку, а на шею повязал белый шелковый, усеянный черным горошком шарфик. Через полчаса Алик был на вокзале.

Вместе с толпой, подталкиваемый чемоданами, сумками, узлами и, наконец, просто кулаками и плечами, он влился во вместительный, как пакгауз, зал ожидания, заполненный шевелящимся роем людей. Алик ахнул — до того забавным показался ему вид столь многолюдного человеческого сборища.

До прихода поезда, который вез раскаявшегося Юрашу, оставалось четверть часа. Архипасов подошел к кассам и стал наблюдать за большой очередью.

— Вам очень нужен билет? — спросил Алик стоящего рядом мужчину неопределенных лет.

— Еще бы! Надоело здесь болтаться.

— Так бы и сказали, — весело заметил Алик. — Я человеколюбив. Попробую вам помочь.

— Честное слово? — обрадовался мужчина. — Огромное спасибо. Отпуск кончается, а я тут околачиваюсь.

— Я вернусь через несколько минут, — уверенно пообещал Алик, поправляя кончики шарфика на шее. — Ждите меня здесь.

Юраша, нетерпеливо соскочивший с подножки, не дождавшись полной остановки поезда, растроганно повис в объятиях Алика.

— Фу ты, всего обслюнявил, — снисходительно улыбнулся Алик. Неподдельная радость Юраши тронула его. — Как доехал, дружок? — деловито осведомился он, вытирая щеки носовым платком.

Юраша открыл рот, собираясь с мыслями:

— Потратил порядочно и еще привез кучу денег.

— Сколько? — быстро спросил Алик, мгновенно напружинившись, словно сеттер, почуявший добычу.

— Здесь три сотни. Ох, нелегко они достались! — Юраша щедро показал свои отличные зубы. — Остальные на аккредитиве.

Алик снисходительно оскорбился:

— Это не деньги.

— А что же? — обиделся Юраша. — Говорю тебе — сам заработал. Ну, чего лыбишься? Что же это такое?

— Так… Закуска. Мелочь на карманные расходы. Впрочем, я не верю. Врешь ведь, поди?

— Ну что ты, что ты? — заторопился обиженный Юраша. — Видали? Он не верит. Если хочешь, могу показать.

— Покажи, дружок, сделай милость, — подбадривал Алик, насмешливо взирая на Юрашу.

Тот заторопился, полез во внутренний карман пиджака, расстегнул английскую булавку и вытащил пакет, завернутый в потертый кусок газеты.

— Черти полосатые, дали, понимаешь, одними трешками, — радовался он — Так, говорят, лучше сохранятся. Вот смотри.

Алик протянул руку, схватил пакет, развернул клочок газетной бумаги. Вернул его Юраше. Для чего-то понюхал толстую пачку трешек, гадливо поморщился и с трудом засунул деньги в свой внутренний боковой карман. Все это он проделал не спеша, с той же брезгливой миной на лице.

Юраша даже не пошевелился, с лица его неуклюже сползли оживление и радость.

— Нет на свете более грязной вещи, чем деньги, — сокрушенно покачивая головой, резюмировал Алик. — Они уродуют психику. Они хуже любой заразы. А мы босяки в томатном соусе, все равно любим их. Почему? Просто ума не приложу! Нет ли в этом отгадки к одной загадке?

— Сейчас же отдай мои деньги! — насупившись, попросил Юраша — Слышь, гони по-хорошему. Кончай свои штучки. Я ведь и по роже могу. В присутствии всех. Даже несмотря на то, что ты меня встретил.

— Ах, Юраша, — притворно-укоризненно вздохнул Алик. — Ничего ты, душа моя, не понимаешь. Куда исчезла твоя романтика? Ты стал грубым и вульгарным материалистом. Говоришь, хочешь начать новую жизнь. И так крепко держишься за какие-то грязные бумажки, побывавшие в тысячах руках. Подумай, сколько на них микробов, а микробы — источник инфекционных заболеваний.

— Кончай трепаться, — попробовал улыбнуться Юраша. Но улыбка вышла настолько тусклой, что скорее была похожа на гримасу.

— Ладно, — Алик потрепал Юрашу по плечу. — Получай свои денежки. Ты честно трудился. Родители могут гордиться таким сыном. — Он протянул деньги Юраше, и тот поспешно убрал их.

— У меня родители были обыкновенными служащими, — сказал Юраша.

— Как были? — удивился Алик. — Ведь ты говорил, они живы.

— Ну, до пенсии, — наморщил нос Юраша. — Я очень уважаю своих стариков. Отец всю жизнь проработал бухгалтером на кондитерской фабрике, а мать — буфетчицей промкооперации.

— Ого! — присвистнул Алик. — Значит, денежек у них полна мошна. Почему же до сих пор ты без машины?

— В том-то и дело, — вздохнул Юраша, — мы всегда жили очень скромно. Напрасно ты думаешь, что, если буфетчица, значит, ворует. Мои родители всегда были честными людьми. Они мечтали, чтобы я стал инженером. Но я не захотел учиться. Мне не терпелось зарабатывать самому. Что же мы стоим у вагона? — спохватился Юраша. — Айда в ресторан. Я угощаю.

— И будем расплачиваться грязными трехрублевыми купюрами? — насмешливо спросил Алик.

— Ах, Алька, если бы ты только знал, как я мечтал об этом дне…

— Нет, — с апломбом заявил Алик. — Мы стояли здесь не потому, что мы безработные носильщики. Я обдумывал одну маленькую операцию. Мы пойдем в ресторан завтра и расплачиваться будем крупными купюрами. Сейчас ты увидишь, как можно заработать большую сумму всего за несколько минут. Для этого достаточно немного подумать. Понял? Подумать!.. Наш век — век инициативных, предприимчивых, думающих людей. Интеллектуалов.