Наследник для врага - [48]

Но сейчас звучит для меня именно так.

И даже больше, глубже. Намного важнее глупых признаний и слов.

Глава 24. Соня

Ян крепко сжимает мою ладонь, притягивает к себе. Не отвечает больше на вопросы, и постепенно они сходят на нет. Всё равно от мужчины ничего не добиться, если он что-то решил.

Удивительное сочетание. Иногда он может быть мягким, а иногда сталь, никак не сдвинешь. Осталось только принять правила. А ещё бы научиться понимать, когда можно давить и получить желаемое.

— А прогуляться можно? Или это опасно? — спрашиваю спустя несколько минут. Подруга улетает, не попрощавшись. Просто бежит прочь, и у меня сердце сжимается. — Ян, ты же ничего не сделал Кате?

— Припугнул просто. Так как тебя, защитницы, не было — она быстро всё рассказала. Не думай об этом, золотко. Гулять я бы не рискнул. Мы все ещё в состоянии войны.

— Ладно.

Вздыхаю, отстраняясь. Запах мужчины кружит голову, мне нужно думать. Конечно, то, что Катя рассказала, не уменьшает угрозы. Мой отец где-то там, замышляет что-то.

И я не представляю, что мне именно нужно делать. И как это всё может закончится, кто бы никто не пострадал. Но кто-то проиграет. Ян или отец.

А я проиграю в любом случае.

— Не хмурься, Сонь, — его пальцы проходят по подбородку, гладят шею. Мурашки бунтуют, несутся по коже. — Что-то придумаем и сделаем, ладно? Сейчас просто не лучший момент.

— Я понимаю. Просто устала сидеть дома. А когда мы вернемся в тот комплекс? Там хоть прогуляться можно было… Мне, между прочим, нужен свежий воздух. И в больницу тоже нужно.

— Тебе плохо?

Ян с силой сжимает мои плечи, обеспокоенно рассматривает. Удивительно, как быстро меняется его настроение. Переключается как по щелчку пальцев. Только был расслабленным, а теперь сплошное напряжение.

Его взгляд сканирует мое тело, ладонь спускается к моему животу. Малыш шевелится, словно почувствовав близость папы. Прикрываю глаза от этого теплого касания, умиротворения.

Чтобы не творил Ян, за малыша он будет бороться, защитит любой ценой. Лишь хочется узнать, попадаю ли под его защиту я сама. Вне ребенка, как отдельная личность.

— Ничего не болит, — спешу успокоить, когда мужчина щурится. — Но мне нужно сдать анализы. Провериться из-за резус-конфликта. Надо было искать кого-то с отрицательной группой.

— Рискни, — фыркает так, что тянет улыбнуться. — Тогда сейчас поедем в больницу, а после подумаем.

— О чем?

— О прогулке твоей. Выберем местность, где можно побольше охраны напихать.

— Правда?

— Правда. Не факт, что это будет долга прогулка и такая, какую ты хочешь. Но что-то придумаем. И в скором времени переедем на другую квартиру. Скоро закончится всё.

— Скоро?

— Скоро. У меня есть доказательства связи Кати и Авдеева. Доказательства, что он хотел навредить мне. И у него это получилось. Даже если мы не доберемся к его любовнице, поддержка у меня будет. И… Тебе не стоит об этом думать.

Конечно, а как можно не думать? Как можно просто выкинуть из головы, что моему отцу грозит неприятности. Каким бы жестоким он не был, он ведь мой папа. А Ян мой…

Всю дорогу в больницу пытаюсь придумать определение нашим отношениям, но не могу. Отец моего ребенка? Нет, Волков куда более важный, чем случайный любовник.

Друг? Ни капли, друзья не целуются.

Вот кто он мне, как понять?

И что самое важное — кто я ему?

Пока я сдаю кровь, вопрос крутится на языке. Хочется расставить все точки, понять, что происходит. Но в то же время не решаюсь. Волков умеет быть жестоким, как минимум словами.

А я так устала от войны с ним, что не могу просто рисковать. Хочется немного спокойствия. Стабильного, умиротворяющего. Как сейчас, когда мужчина сжимает мою ладонь.

Говорит с кем-то по телефону, но не отходит от меня. Решает свои вопросы, пока мы ждем результаты анализов. Его пальцы поглаживают мои костяшки, ползут к запястью.

Так жарко и хорошо, что голова кружится. Затмевает всё вокруг, не могу дышать. Украдкой поглядываю на мужчину, на то, как дергается его кадык. Ян бросает на меня взгляд, улыбается краешком губ.

И когда мужчина прячет телефон в карман, я не выдерживаю.

— Как ты планировал поступить? — спрашиваю напрямую, немного разворачиваюсь в кресле. — Изначально. Ты бы забрал у меня ребенка, да? Или…

— Я думал об этом. Самый простой вариант. Убрать дочь Авдеева подальше, не подпускать к моему ребенку. Один раз я уже потерял ребенка, не готов был снова к этому.

— А сейчас?

— Сейчас я собираюсь забрать не только малыша, но и его маму.

Говорит так просто, словно это уже решенный вопрос. А я даже не знаю, как мне реагировать. И что именно говорить. Только поджимаю губы, стараюсь справиться с волнением.

Ощущение, что голова кружится. Кислород ударяет по легким, щиплет в груди. Не знаю, что именно происходит, но тело словно ватным становится. Не подчиняется.

— И мое мнение не учитывается? — спрашиваю хрипло, словно сейчас вот-вот решится всё. — Совсем?

— Совсем, золотко, — притягивает меня к себе, обнимает за плечи. Его щетина колет кожу, дыхание опаляет ухо. — Никаких протестов, Сонь. Не отпущу. Всё изменилось. Я знаю, что ты ни при чем. И знаю, что ты не способна на подобную жестокость. Ты будешь отличной мамой, я уверен.