Наследник Аркона - [58]

Некоторое время принцессу устраивало медленное передвижение беглецов по лесу. Девушка мысленно представила себе, что нужно будет сделать, когда она снова обретет свободу. Небыстрая езда верхом вслед за Джани успокаивала ее тревожные мысли. Великан часто оглядывался, чтобы не потерять из виду принцессу, которая всякий раз улыбалась ему приветливо, показывая этим самым, что все у них в порядке. Такая трепетная забота Джани о Фонтейне согревала сердце несчастной девушки.

Думы Фонтейны снова вернулись к ее будущей судьбе и в первую очередь она размышляла о том, что будет делать, когда вернется в дом Феррагамо в деревушке Хоум. Как чародей, Марк и Брандел встретят ее спасителя? Ведь он выходец из шайки разбойников, которые убили Эрика! Однако принцесса была уверена, что все убедятся в том, насколько кроткая и добрая душа у Джани, который ни ей, ни Эрику не причинил никакого вреда. Мысли о будущей встрече с остальными изгнанниками, обосновавшимися в местечке Хоум, оживили Фонтейну, но были прерваны неожиданно тем, что великан вдруг остановил свою лошадь, соскочил с нее и быстро подбежал к девушке. По всему было видно, что он очень страдает оттого, что не может объясниться с нею словами. Джани выразительно дотронулся до руки принцессы, но та ничего не поняла, взглянула на него с грустью и, расстроенная, пожала его руку. Они снова тронулись в путь. Через некоторое время Фонтейна почувствовала усталость и даже позавидовала своим грубым похитителям, которые в лагере продолжали спать крепким сном. Ей было интересно узнать, как поведет себя Дург, когда очнется от наркотического сна и убедится, что принцесса скрылась вместе с Джани. Представив себе эту картину, Фонтейна содрогнулась и поняла, что самое благоразумное с ее стороны будет как можно быстрее и подальше ускакать от этих безжалостных убийц, бандитов и хамов. Подобное решение помогло девушке справиться с сонливостью. В это момент тропа в лесу стала свободнее, деревья расступились, и оба беглеца пустили своих коней во весь опор.

Через несколько часов стало ясно, что они ускакали достаточно далеко от лагеря и могли считать себя в относительной безопасности. Джани жестом попросил Фонтейну остановиться и спешиться. Пока принцесса разминала ноги, великан быстро приготовил вкусную и питательную еду из тех запасов, что им были взяты с собой, при этом он не разжигал костра. Девушке стало холодно, она присела рядом со своим спасителем, прижалась к нему и, согреваясь о его тело, сытно поела вместе с ним. Первоначально ей было неловко от такого соприкосновения. Джани посмотрел на Фонтейну оценивающим взглядом, затем обнял ее одной рукой за плечи и прижал к себе. В первые мгновения уставшая и разнеженная девушка не сопротивлялась и даже почувствовала удовольствие от такой близости, однако затем заставила все же себя подняться, понимая, что в их положении нельзя позволить себе отдых.

Беглецы вернулись к своим лошадям и вскоре снова скакали по все еще темному лесу в том направлении, которое, как им казалось, должно привести их к городу Стейну.

Наступил рассвет, и у путников, проведших ночь в скачке, слипались глаза от усталости. Джани и Фонтейна прекрасно понимали, что скакать по лесу в дневное время — это безрассудно и опасно. Они не нашли хорошего естественного укрытия лошадям, но зато великан соорудил для них ограду с навесом из веток, где лошади могли находиться весь день скрытые от постороннего взгляда. Затем Джани немного дальше по тропе и в пределах видимости от нее приготовил также из ветвей деревьев шалаш для себя и для своей подопечной. Оба беглеца забрали вещи и оружие в это свое временное жилище и устроились там на отдых.

Великан заснул почти сразу, но Фонтейна еще долго не могла заснуть, растревоженная недавними событиями, разглядывая лицо безмятежно спящего великана, который счастливо улыбался во сне. Они лежали, тесно прижавшись друг к другу и укутанные в один общий плащ. При этом принцесса не испытывала никакой неловкости и не находила ничего постыдного в такой дружбе и близости. Их почти родственные отношения отличались неведомыми ей ранее добротой, заботой, нежностью и искренностью, которые ее постоянно удивляли и умиляли. Она не могла припомнить в своей жизни никого, к кому бы испытывала подобные чувства, доставлявшие ей явное удовольствие и тихую радость. Несмотря на то, что Джани был глухонемой, они легко находили общий язык и понимали друг друга с полуслова.

Принцесса чувствовала, что подобная близость с ее другом и спасителем не грозит ей никакой опасностью, наоборот, она находила в ней свой покой и защиту. Погруженная в эти приятные думы, девушка натянула край плаща себе на нос, устроилась поуютнее и заснула крепким и спокойным сном.

Они проспали таким образом все светлое время дня. Джани несколько раз отваживался покинуть теплую постель и принцессу, чтобы проверить, на месте ли лошади, но все было в порядке. Никто не обнаружил ни лошадей, ни их самих, так что беглецы благополучно дождались темноты. Они пробыли в пути всю ночь и утром снова устроились на отдых. На этот раз Фонтейна, проспав совсем немного, очнулась ото сна от переполнивших ее вдруг беспокойных мыслей и какого-то волнения. Снова, — и уже который раз! — она вспомнила своих недавних похитителей. «Наверное, Дург уже разыскивает нас, — размышляла девушка, — но мы, кажется, окончательно спаслись и теперь мне хочется поскорее вернуться в домик Феррагамо в деревне Хоум». Принцесса сумела убедить Джани в том, что они достаточно далеко ускакали от Дурга, теперь находятся в безопасности и могут позволить себе скакать на своих лошадях днем. Дорога Фонтейне уже была знакома и ей не терпелось поскорее добраться до своих, однако ее не покидало предчувствие новых бед.