Наследник - [92]

Он смущенно покосился на Перфильева и повернул, огибая скалу. Поворот был крутой, почти на сто восемьдесят градусов; теперь справа тянулся вертикальный горный склон, а слева зиял обрыв, еще не очень глубокий – так, примерно в десять этажей. Водитель джипа сбавил скорость – до полудня было еще далеко, солнце висело на востоке, слепило глаза.

– Я тебе вот что скажу, Алексей, – произнес Перфильев, шаря в бардачке. – Я так полагаю, что туран-баша просто обязан нас наградить. Мы ведь бунтовщика устаканили, этого Вальку-эмира, со всей его бандой! Меньше оппозиции, крепче власть… Ты как думаешь?

– Думаю, что президент о наших подвигах не знает, – вымолвил Каргин. – Еще думаю, что честь и награды Таймазову достанутся.

– Это еще почему? У меня доказательства есть! – Влад потащил из бардачка полиэтиленовый пакетик, раскрыл его, принюхался. – Спиртом пахнет… А ушко совсем свежее! Приметное ушко, с серьгой!

Джип повернул, а вслед за ним и Каргин. Теперь солнце светило в спину, однако усатый скорости не прибавлял. Они ползли по дороге не быстрей тридцати километров, и скальная стенка, иссеченная трещинами, неторопливо убегала назад, грозя им растопыренными пальцами кустов. Струйки воздуха, врывавшиеся в салон машины, ослабели, сделалось душновато, но ехать быстрее Каргин не пытался, соображая, что дальше, наверно, крутой поворот над самой пропастью или иное опасное место.

– Мне вот сказали, что в Туране есть интересные ордена, – опять начал Перфильев. – Отчего бы президенту нам по висюльке не пожаловать? Я на искандеров орден или там Звезду Эмира не претендую, но вот имеется у них Лапа Барса, для военных чинов, что храбрость проявили при защите отечества. Это годится! Пусть даст нам по лапе! – Совсем развеселившись, Перфильев хрипло захохотал. – Тебе лапа, и мне лапа! С подвесками!

На заднем сиденьи тоже захихикали. Каргин слушал впол-уха, поглядывая то на край обрыва в трех шагах от колес, то на буро-серый монолит утесов, то на джип. Их проводник притормаживал, хотя дорога казалась вполне безопасной.

Перфильев сунул пакет обратно в бардачок.

– Слышь, Леха, а французы тебе чего-нибудь дали? Крест какой-нибудь или звезду? У них, я слышал, ордена красивые, особенно Почетного Легиона.

– Денег дали, – ответил Каргин. – На те деньги я квартиру купил на Лесной. Сам подумай, Влад, что лучше: орден или квартира в Москве?

– Лучше орден и квартира в Париже, – сказал Перфильев.

Их караван из двух автомобилей снова повернул. Пропасть теперь казалась гораздо внушительней; с высоты озеро Кизыл мнилось блестящей монеткой, скалы вокруг него – россыпью мелких камешков, а лежавший за ними городок был вообще не виден, тонул в зеленовато-розовой дымке меж бирюзовым небом и фиолетовыми скалами. Поглядев вниз, Каргин заметил, что по серпантину, преследуя их, ползут два маленьких жучка, зеленоватый и черный; эти машины двигались быстрее, то прячась за краем пропасти, то вновь появляясь на серой ленте дороги.

– Едут за нами, – сообщил он. – Едут, догоняют, а усатый вроде не торопится.

Влад, сидевший справа, приподнялся.

– Точно, едут! Ну-ка, Дмитрий, в бинокль глянь… Там, за откидным сиденьем, шкафик, а в нем бутылка и бинокль… Не перепутай!

Дима достал бинокль, просунулся в окно, сообщил:

– Джип, а в нем четверо вояк, но на кого похожи, непонятно. Без формы, зато с автоматами! И пулемет есть… Вторая тачка метрах в двухстах за ними. Черная, импортная, высокой проходимости, такую я у нашей гостиницы видел… Вроде как «ландкрузер», а кто в ней рассекает, не разглядеть – стекла тонированы.

– Надо думать, почетный эскорт, – решил Перфильев. – Нас сопровождают или того, в импортной тачке… Слушай, Алексей, а вдруг Таймазов в ней едет? За орденом, кукиш поганый! Распустит хвост, а я ка-ак… – Он снова полез в бардачок.

– Это было бы недипломатично, – заметил Каргин. – Если хочешь орден, я тебе в Бразилии куплю. Или в Венесуэле.

Они поднялись к перевалу. Слева вершина, и справа вершина, впереди – серая лента шоссе, словно оборванная у крутого поворота, а сверху – голубой небесный купол, полный солнечного сияния и плывущих на север облаков. Седловина продувалась свежим ветром, духота исчезла, и за спиной Каргина послышались блаженные вздохи. В зеркальце заднего обзора он видел нагонявший их джип. Тот пристроился за ними, не доезжая десятка метров, не сигналил и не пытался обогнать. Черной машины не было видно, и Каргин подумал, что Влад, наверное, прав: гвардейцев послали им в сопровождение.

За перевалом дорога чуть-чуть спустилась вниз и пошла, петляя и изгибаясь, у самого края пропасти. Теперь внизу лежало дикое ущелье: обрывистые, почти отвесные склоны падали с полукилометровой высоты, смыкаясь на дне водами бурной речки. Берегов у нее не было; она грохотала в провале, ревела, упорно точила гору, вихрилась у каменных влажных клыков, плевала пеной в небеса. Красивый вид, но место опасное.

Джип впереди вдруг увеличил скорость.

– Куда ты, дубина? – пробормотал Каргин, заметив, что перед ними очередной поворот. Шоссе тут нависало над обрывом, обтекая выступающую скалу, и мнилось, что впереди нет ничего прочного и твердого, а лишь прозрачный зыбкий воздух, опора для крыльев, а не для колес. Ринешься туда – и полетишь, только не к облакам, а прямо в пропасть, на черные мокрые зубья, что поджидают в бешеной воде…